Макс Брэнд - Песнь хлыста

— Прошу вас, сеньор, поверьте мне. Я уже говорил вам, что знал его раньше, — Эль-Кид ничуть не изменился с тех пор.

— Значит, он придет?

— Если это действительно Рубрис, то обязательно.

— Но как вы намерены доказать, что этот человек — Рубрис?

— Тут есть один старый пеон, которого доставили из деревни. Однажды банда Рубриса уводила его с собой, поэтому он должен знать их главаря в лицо. Эй, приведите пеона!

Дон Эмилиано встал рядом с креслом Доротеи:

— Ну вот, сейчас мы все и узнаем. Но я готов поклясться, что это Рубрис.

— Откуда такая уверенность, Эмилиано? — полюбопытствовала девушка.

— А откуда рыбак узнает, что клюнула крупная рыба? Да потому, как туго натянулась леска! Поэтому я и уверен, что это Рубрис. Видишь, он стоит на коленях, а его рот дергается и кривится в усмешке? Смотри, как он передергивает своими плечищами. Сейчас стоит с опущенной головой, однако, судя по всему, сил у него не меньше, чем у Атланта, который держит на своих плечах небо, разве нет?

— А знаешь, Эмилиано, таким человеком нам, мексиканцам, следовало бы гордиться.

— Гордиться? В своем ли ты уме, Доротея? Хотя ты права. Мы же гордимся сильным необъезженным жеребцом.

— Нет, Эмилиано, — возразила она, — гордиться так, как поется в песне.

Бросив на нее быстрый взгляд, Лопес увидел, что она смеется.

В конце концов, представитель рода Леррасов — даже если это женщина — имеет право быть не таким, как все. И на этот раз он промолчал.

Привели маленького старичка, ссохшегося и скрюченного от времени. Обычно с возрастом мексиканцы становятся прямыми, как высохшее дерево, но на этот раз дерево оказалось кривым и корявым.

Старика подвели прямо к пленнику.

— Посмотри на этого человека, — велел ему Бенито Халиска. — Узнаешь его, отец?

Старик внимательно посмотрел на Рубриса.

— Это очень сильный человек, — произнес он.

— Я и без тебя это знаю, — буркнул Халиска. — Но Рубрис ли это?

— Этот? — переспросил старик. — Рубрис? Нет, сеньор, нет. Это не Рубрис. Какой же это Рубрис? Это точно не он!

— Да у этого старого хрыча давно высохли последние мозги! — разозлился жандарм. — Или он уже тронулся умом! А может, просто боится опознать этого разбойника из разбойников!

— Боится? — переспросил дон Томас. — Подойди ко мне, старик. Ты знаешь, что я для вас всех как отец родной?

— Да, сеньор, — поклонился старик.

— И что до тех пор, пока вы находитесь под моей защитой, вам нечего бояться?

— Да, сеньор.

— Ну а теперь открой глаза и скажи мне как на духу — не этот ли разбойник когда-то давно уводил тебя с собой?

— Нет, сеньор, я никогда не встречал этого человека.

— Довольно! — воскликнул дон Томас.

Взмахом руки он отпустил старика, которому Халиска на прощанье дал пинка.

— Вот видите, вы ошиблись, — сказал жандарму дон Томас. — Было бы чем гордиться даже для Лерраса, если бы нам удалось поймать столь прославленного разбойника и тем самым положить конец его бесчинствам. Но на этот раз вы попусту отнимаете наше время.

Жандарм приблизился к дону Томасу.

— Позвольте мне сделать еще одну попытку, сеньор, — прошептал он. — Этот чертов старик просто боится. Он ведь даже не глянул выше его ног. Но если этот силач, который лишь притворяется перепуганным, поймет, что ему пришел конец, то непременно поведет себя по-другому. Сами увидите. Если смерть явится к нему в виде залпа из наших ружей, то он плюнет ей в глаза.

— Значит, нужно сделать вид, будто мы собираемся расстрелять его? — уточнил дон Томас.

— Именно это я и имею в виду. Позвольте мне дать команду к расстрелу. Я шепну ребятам, чтобы стреляли поверх его головы. Вы сами увидите, как гордость заставит его выпрямиться и достойно встретить свой конец.

Повернув голову, дон Томас несколько секунд с уважением смотрел на жандарма.

— А вы хорошо соображаете! — похвалил он его. — Вполне возможно, что я мог бы подыскать вам неплохое местечко среди моих слуг. Вы пойдете ко мне, Халиска?

— Сеньор, я буду счастлив пойти к вам в услужение. Я знаю, что вы всех делаете богатыми. Но моя жизнь, подобно стремящейся к морю реке, следует за Эль-Кидом, сеньор. И не знать мне покоя, пока его не повесят или не изрешетят пулями.

— Ну, как хотите, — равнодушно произнес дон Томас, — тогда посмотрим, что у вас получится. — Повысив голос, он небрежно приказал: — Довольно разговоров, Халиска! Рубрис это или нет, его поймали вместе с разбойниками, поэтому он должен умереть. И нечего тянуть с этим. Поставьте его к стенке и расстреляйте.