Макс Брэнд: Парень с границы

— Кто научил тебя английскому? — резко спросил он.

— Никто. Просто слушал.

— Просто слушал, — задумчиво и довольно странным тоном протянул Бенн. — А ведь иногда… — Но вдруг замолчал. Показал Рикардо шкаф для одежды, две полочки для книг и только затем спросил: — Какие книги тебе хочется читать?

Ответ Рикардо, что он за всю свою жизнь не прочитал ни одной книги, почему-то доставил ему большое удовольствие. Он даже с неожиданной для него теплотой произнес:

— Может, мне и удастся вложить тебе в голову то, что надо, мой мальчик. Я постараюсь, и если ты будешь делать все так, как я тебе скажу, то не успеешь и глазом моргнуть, как станешь одним из самых богатых людей в мире.

Он произнес это медленно, тщательно подбирая слова, с глубокой внутренней убежденностью, а не под влиянием чувств. И Рикардо поверил ему настолько, что его сердце подпрыгнуло от радости. Если раньше, с момента, когда он впервые встретил этого белого гринго на улице, у него и были большие сомнения, то теперь все они моментально испарились. Сейчас он не сомневался — несмотря на все свои недостатки, Уильям Бенн способен сделать все, что захочет, включая и процветание своего нового протеже.

Ужинали они на небольшой, нависающей над рекой веранде. Уильям Бенн, ожидая, пока принесут еду, а потом и в паузах между блюдами, то и дело вскакивал со стула и начинал нетерпеливо расхаживать взад-вперед.

— Эта веранда очень похожа на капитанский мостик, — с коротким смешком объяснил он.

Да, так оно и было: она была застеклена маленькими окошечками, глядя через которые казалось, что река то стремительно несется на дом, то неподвижно стоит на месте, а движется и качается сам дом.

За ужином им прислуживал Селим. Но без профессиональной льстивости официанта. Непринужденно беседовал с ними, даже позволял себе облокачиваться на спинки их стульев.

Однако Уильям Бенн никак не пресекал такую фамильярность. Только один раз ухмыльнулся и спросил Рикардо:

— Тебе когда-нибудь прислуживали за столом?

— Нет, — ответил тот. — Но мне не раз приходилось видеть, как в ресторанах обслуживали других.

— Значит, ты знаешь, как это делается?

— Да, конечно.

В глазах Бенна промелькнул явный интерес.

— Кстати, ты когда-нибудь ел сливовый пудинг?

— Нет, никогда, — отозвался Рикардо, равнодушно взирая на принесенную Селимом желтоватую массу.

— Тогда у тебя сегодня будет настоящий праздник. Вот помню, как однажды у мыса… — продолжая говорить, Бенн одновременно поднес ложку с пудингом ко рту и тут же заорал страшным голосом: — Вонг!

Негр-гигант отскочил назад, будто этот вопль был молнией и мог расколоть его на две половины.

— Вонг! — крикнул он тоже, хотя, невзирая на свои чудовищные размеры, так и не смог вложить в свой громовой голос такую же повелительную интонацию.

Дверь на другом конце веранды приоткрылась, и оттуда выскользнул сморщенный, уродливый китаец, самый уродливый, который когда-либо попадался на глаза Рикардо. Даже горбун Лу мог показаться красавцем рядом с этим злобным, полным скрытого яда восточным человечком.

— Вонг, ты опять его испортил!

Китаец пробормотал в ответ что-то нечленораздельное.

— Говори по-английски, паршивый пес! — гневно прорычал хозяин дома и одним прыжком оказался рядом с ним.

Большой Селим невольно попятился в дальний угол. Китаец сунул руку во внутренний карман своей свободно висящей блузы, и Рикардо тоже инстинктивно потянулся к поясу за ножом. Однако Уильям Бенн стремительным, как молния, движением схватил китайца за длинную, аккуратно заплетенную косичку, а другую свою ладонь сжал во внушительных размеров кулак.

— Мне следовало бы превратить твою харю в кровавую лепешку! — гневно прошипел он.

Китаец скривил лицо, но не произнес ни слова.

— Но когда-нибудь я это сделаю! — пообещал Бенн. — А теперь убирайся в свою конуру и благодари небо за то, что сегодня ты еще остался живым!

Он резко крутанул Вонга и пнул его ногой с такой силой, что тот врезался в косяк двери и бесформенной массой рухнул на дощатый пол. Потом через несколько мгновений поднялся на ноги, очень медленно и болезненно…

Уильям вернулся к столу с зелено-серым от гнева лицом.

— Мерзавец! — воскликнул он, усаживаясь на стул. — Мерзавец и вор! Неужели во всем мире никто, кроме меня, не может приготовить настоящий сливовый пудинг?! А ведь бывали времена, когда он служил единственной отрадой на борту корабля! Бывали времена, когда…