Макс Брэнд - Игрок

— Ну что, Вилли?

— Не знаю, что и сказать, — ответил тот. Вид у него был мрачный и угрюмый. — Я передал ему все, что вы велели, и он очень рассердился. Он никогда мне не простит.

— Ну и дурак, больше ничего, — спокойно заметил шериф. — А вот что она сказала?

— Что она сказала? Ну знаете, шериф, она говорила без умолку. Я слышал только начало, а потом меня услали прочь.

— Как ты думаешь, сумеет она его убедить? — застонал шериф.

— Конечно сумеет, как же иначе? Разве она не самая красивая из всех красивых девушек? И разве она не говорила, что любит его и что выйдет за него замуж, если только он бросит все эти дела с картами да револьверами?

— Она прямо так и говорила?

— Это еще только малая часть того, что она говорила.

— Может быть, ей и удастся убедить, — сказал шериф. — Но если ты так уверен, Вилли, отчего ты такой бледный?

— Никакой я не бледный.

— Да ведь у тебя, парень, даже вид такой, словно ты заболел.

— Просто болит живот, — слабым голосом проговорил Вилли. — Но беда в том, шериф, что с этим Коркораном никогда ничего нельзя сказать наверное. Он не то что другие люди. Он… он ведь игрок, понимаете? Может, он и явится сюда только для того, чтобы проделать какой-то опасный трюк, который еще никому на свете не удавался.

— Возможно, — со вздохом согласился шериф. И вдруг, подняв глаза, посмотрел в окно напротив и заметно вздрогнул. — Вилли! — сказал он. — Посмотри-ка через улицу, на дом миссис Макаррен. Видишь, в окне второго этажа?

Там стояла бедная Кейт Мерран, бессильно прислонив голову к оконной раме, и печально глядела на улицу перед отелем и веранду, на которой Коркоран условился встретиться с Джо Крэкеном в этот злополучный полдень.

— Ну и ну! — сказал Вилли. — Значит, все пропало.

— Похоже, ты прав, — согласился шериф. Голос его звучал столь же безнадежно. — Он, наверное, сказал ей: что бы она ни думала, чего бы ей ни хотелось, а он все равно сделает, что обещал.

— Вот именно.

— И все-таки, Вилли, я уважаю Коркорана за то, что он решил поступить именно так.

— Я тоже, шериф. Но посмотрите на нее! Провалиться мне на этом месте, она ведь едва не помирает со страха!

— Пойди к ней, Вилли, и постарайся ее немного успокоить.

— Я? Ну уж нет, я остаюсь здесь, вдруг да придется вмешаться, когда настанет время.

— У тебя не будет возможности, — покачал головой шериф. — Ты ничем не сможешь помочь Коркорану. Разве кто-то в силах помешать удару грома?

С этими словами шериф пошел прочь, предоставив событиям идти своим путем. Он не делал ни малейших приготовлений для встречи игрока. В то время как все вокруг ломали голову, пытаясь отгадать, что собирается предпринять шериф, он пришел к заключению, что наилучшей подготовкой будет полное отсутствие таковой. Он будет находиться вблизи места действия и по ходу дела решит, что можно предпринять. Что до помощников-добровольцев, то недостатка в них не будет. Если понадобится, в его распоряжении всегда найдется человек пятьсот, причем каждый из них — прирожденный боец и отличный стрелок.

Тем временем шериф посматривал на улицу, то в один, то в другой конец, так же, как и все остальные. Откуда же еще мог появиться Коркоран? По обе стороны улицы все дома были забиты любопытными — у всех окон, во всех дверях стояли и сидели мужчины, женщины с детьми, мальчишки, даже маленькие девочки — все собрались, чтобы посмотреть, что произойдет. Ситуация на первый взгляд выглядела примитивно простой: вот улица, открытая с обеих сторон. Всадник может показаться с любой из этих двух.

— Он наверняка явится переодетым, — предположил кто-то рядом с шерифом. — Может, наклеит бороду. А может, он и сейчас стоит где-то рядом, среди нас. И как увидит Крэкена, так крикнет что-нибудь и сорвет бороду прочь. А потом, когда застрелит Крэкена, вскочит на коня и помчится прочь.

— Существует ли на свете такой конь, — задался вопросом другой, — что может тягаться в скорости с пулей, выпущенной из ружья?

Ответа не последовало.

Солнце уже стояло высоко. Тени от заборов и столбов сократились и съежились, от них остались лишь ничтожные темные полоски на раскаленной белой пыли улицы. Ветер стих, словно придавленный все усиливающимся жаром. И во всем городе Сан-Пабло стали затихать громкие голоса, превращаясь в глухой гул, бормотание и, наконец, еле слышный шепот.

— Крэкен! — вдруг приглушенно вскрикнул кто-то.

Джо Крэкен медленно шел по улице, как и подобает человеку, оказавшемуся в самом центре места действия. Вот только лицо его было бледно, да в глазах заметно некоторое беспокойство, и руки немного дрожали — словом, было ясно, что он хотя и неспокоен, однако полон решимости. И когда кто-то заметил: «Сразу видно, парень головы не теряет», — другой тут же сдержанно отозвался: «Да, похоже, он готов к тому, чтобы умереть».