Макс Брэнд - Игрок

Девушка выпрямилась; вся дрожа, она смотрела на шерифа.

— Нет, вам все еще нехорошо. Пойдемте в дом, вам нужно полежать, я сейчас все устрою. Как только приляжете, вам тут же полегчает.

— Беги скорее, Мария, — велел шериф, — и приготовь ей горячего пунша. Он ее сразу взбодрит. Я сам ее отведу.

Каблуки миссис Нолан застучали по ступенькам крыльца, и она скрылась в доме. Шериф медленно шел следом за женой, поддерживая под локоть девушку сильной рукой.

— Это не должно случиться! — рыдала Китти. — Шериф, он хороший человек! Мне все равно, что о нем говорят люди. Я знаю, что он хороший человек. Он… он…

— Не иначе как он сам сказал вам об этом, — проворчал шериф, а вслух добавил: — Скажите мне только одно: вы его любите, Кейт?

И она ответила, глядя на него сквозь слезы:

— Вы мне поможете, шериф, несмотря на то, чего от вас требует закон?

— Закон? — презрительно фыркнул шериф. — Плевать я хотел на закон! Я здесь для того, чтобы люди были счастливы.

Когда Майку Нолану предстояло действовать, он редко задумывался над тем, с чего именно следует начинать. Так случилось и на этот раз. Не теряя ни минуты, он направился прямиком к игорному заведению Теодора Ренкина. Несмотря на то что близился полдень, там все равно были посетители. В любое время дня в этом заведении можно было встретить несчастных, которые не успели проиграть всех своих денег накануне и явились, чтобы спустить все до последнего цента на следующий день. Они-то и сидели у столов, за этим благородным занятием проигрывания денег, в то время как фортуна с помощью хитрых уловок карточных шулеров делала этот процесс максимально быстрым.

У дверей заведения шериф остановился и велел первому попавшемуся на глаза человеку:

— Позови мне Ренкина!

Человек испуганно замер. Даже ближайшие сподвижники Ренкина по бизнесу не были в курсе всех его грязных дел, однако они знали достаточно, чтобы понимать: он не сидит еще в тюрьме только благодаря благосклонной к нему фортуне, да ещще потому, что закон, правящий в обществе людей, населяющих эти дикие приграничные места, снисходителен, а подчас и слеп, когда речь идет о краже, разве что украденное — человеческая жизнь. Как бы там ни было, не прошло и минуты, как Ренкин показался в дверях своего заведения, одарив Майка Нолана самой любезной своей улыбкой. Ренкин был в свое время бродячим торговцем — работал на хозяина скобяной лавки и ходил по домам, предлагая соответствующий товар; тогда-то он и научился так улыбаться, — подобный маневр он использовал в тот момент, как хозяйка дома открывала ему дверь.

— Слышали, слышали, что вы не жалеете лошадей, шериф! — с порога заговорил хозяин заведения. — Вон скольких всадников разослал на поиски. Но может быть, все уже закончилось, шериф, а? Иначе мы бы не видели тебя сейчас в Сан-Пабло. Уж как я рад тебя видеть, Нолан!

— Знаю, как ты радуешься, когда видишь меня, приятель, — сказал шериф. — Я много чего про тебя знаю, Ренкин, только рано еще нам с тобой разговаривать о том, как мы хорошо друг друга понимаем, — время не пришло. А сейчас я бы хотел кое-что узнать об одном из твоих людей.

Ренкин, человек бывалый, сделал вид, что не заметил угрожающего смысла слов шерифа.

— Ты имеешь в виду кого-нибудь из моих служащих? Против него что-то есть? Скажи, кто это, и забирай, если это нужно, шериф, препятствовать не стану. Я всегда готов помочь закону, который защищает меня самого.

— Премного благодарен, — сказал шериф. — Может, я когда-нибудь и попрошу твоей помощи, если понадобится кого арестовать, а сейчас только хотел бы кое-что узнать о твоем подручном Джо Крэкене.

— Джо? Да это же самый смирный и законопослушный человек! Джо — один из моих лучших…

— К чертовой матери, Ренкин! — рявкнул шериф. — Я прекрасно знаю, как его звали, когда ты впервые с ним познакомился. Нечего морочить мне голову. Мне прекрасно известно, каким именем он назывался, когда вы вместе появились однажды в Тулсе.

— Ну знаешь, — отозвался Ренкин, часто моргая, но в остальном не теряя присутствия духа, — странный ты человек, шериф. Далеко видишь и много чего помнишь. Я-то не могу похвастать такой памятью, провалиться мне на этом месте!

— На совести Крэкена, — продолжал шериф, — пять человек, которых он убил, и все они хорошие люди, не чета ему самому. Дело в том, Ренкин, что Крэкен — настоящий подонок. Однако сейчас мы на этом останавливаться не будем. Я хочу знать только одно: собирается ли Крэкен выйти сегодня около полудня из отеля на улицу, или же приляжет в это время отдохнуть?