Макс Брэнд - Игрок

— Продолжайте, — велел ему Коркоран. — Вы лжете намного лучше, чем я мог предполагать.

— Мистер Коркоран сказал, что у него крупные неприятности, и попросил зайти к нему попозже вечером, когда в отеле все стихнет. Он не хотел, чтобы видели, как я к нему вхожу, и сказал, что сигналом для меня будет погашенный в комнате свет.

Он замолчал, переводя дыхание. На лице шерифа по-прежнему сохранялось суровое выражение, однако рассказ шел так гладко, что он слушал с заметным интересом. И причина интереса была весьма веской: на волоске висела человеческая жизнь. Если Коркоран окажется правым, ничто не сможет защитить Дорна — его повесят на ближайшем суку. Было ясно как день, что парень сражается за свою жизнь. Поэтому все собравшиеся слушали очень внимательно, не произнося ни слова, и только обменивались многозначительными взглядами, когда говорилось что-то особенно важное.

— Поэтому я дождался, когда свет в окне погаснет, — говорил Дорн; голос его становился все увереннее, по мере того как рассказ приобретал все более правдоподобные черты. — И только после этого осторожно вошел в отель. В вестибюле никого не было, кроме Жуана Мармозы, который крепко спал в уголке, и я…

— Вот это верно, — перебил его шериф, — я видел его, когда пришел, а больше там никого не было.

Это подтверждение его правоты сильно качнуло весы в сторону рассказчика. «Возможно, — подумал Коркоран, — он заглянул в вестибюль, прежде чем лезть в окно».

— Я подошел к комнате мистера Коркорана, — продолжал Дорн. — Когда постучал в дверь, она открылась. Внутри было темно. Я вошел. Вы понимаете, джентльмены, я немного нервничал…

На лицах окружающих появились широкие улыбки, головы закивали.

— Находиться наедине с таким человеком, как Коркоран, да еще в темноте… Я ведь человек мирный, джентльмены.

Ответом ему снова были понимающие улыбки.

— Я попросил его зажечь лампу, и он это сделал. А потом прямо и открыто объяснил мне, чего он от меня хочет. Он сказал: «Вы человек небогатый, Дорн». Я согласился, подтвердив, что это именно так, однако добавил при этом, что быть бедным совсем не стыдно.

— Давай нам факты, — приказал шериф, — и перестань себя жалеть.

— Да, сэр. Хорошо, сэр. После этого он сказал, что я могу легко заработать пятьсот долларов. Я ответил, что нет такой вещи, которую я не сделал бы за такие деньги. Тогда он сказал, что Генри Роланд стоит у него поперек дороги. Я спросил, каким образом, и он ответил, что из-за Кейт Мерран. Он с ней встречался, и…

— Ну подлец! — воскликнул Коркоран, дрожа от ярости и презрения.

— Шериф Нолан! — завопил Дорн, бросаясь к представителю закона.

— Спокойно, Коркоран, — призвал его к порядку шериф. — Раз уж он начал, мы должны выслушать его до конца.

— Он встречался с мисс Мерран, — говорил Дорн, и его лицо прямо-таки сморщилось от злобы. — И, как мне стало известно, проводил ее домой от того места, где я живу. Он сказал, что жалко было бы отдавать ее такому тупоголовому мужлану, как Роланд, и добавил, что хочет от него избавиться. Он предложил мне пятьсот долларов, чтобы я пробрался в комнату к Роланду и…

— Я послал тебя к Роланду? — насмешливо проговорил Коркоран. — Послал труса на дело, которое по плечу только храброму человеку?

— Он сказал, — пролепетал Дорн, — что человек с репутацией сильного соперника на это дело не годится. А поскольку все знают, что я человек мирный и безобидный, смогу беспрепятственно к нему подойти…

В комнате послышалось грозное ворчание. Было ясно, что собравшиеся все более начинают верить рассказу этого труса.

— Я прямо заявил ему, что мне это дело не нравится. Я… я боялся выразить свое мнение об этом грязном деле… более откровенно.

Дорн помолчал, дерзко глядя в лицо Коркорана.

— Он, наверное, считает, что меня стоит только поманить деньгами, и поэтому достал пачку денег и предложил мне сто долларов. Я не очень хорошо понимал, что делаю, и только поэтому взял деньги и положил их в карман. Тогда он сказал, что остальное я получу, когда дело будет сделано. Тут я заявил ему, что никогда не пойду на то, чтобы напасть на другого человека. А он пришел в ярость и пригрозил, что в таком случае не выпустит меня живым из этой комнаты, чтобы я не мог никому рассказать об этом деле.

— Жалкий пес! — вскричал Коркоран, чувствуя, что почва уходит у него из-под ног.

— Он набросился на меня и ударил рукояткой своего револьвера, ну и мне, конечно, ничего другого не оставалось, как схватить свой собственный. Я стал звать на помощь, и…