Джексон Коул - Каньон Дьявола

Последние лучи заката угасли, и только багровая кайма еще чуть светилась по верхнему краю ночных облаков. Над горами по-прежнему висело то странное туманное облако, которое Хэтфилд заметил накануне. Покуда он, нахмурившись, всматривался в него, последний неясный серый свет померк над облаком. И в том, как свертывались, умирали, таяли его остатки, было что-то зловещее и угрожающее. И вновь Хэтфилда посетило чувство, что это злобный дух гор бродит вокруг, как призрак, покинув свое пристанище, чтобы посеять семена жестокости, вдохнуть ненависть в сердца людей-актеров, играющих трагедию на сцене здешних лугов… При этой мысли рейнджер усмехнулся и, передернув плечами, попытался сбросить с себя это наваждение, но ему не удалось полностью избавиться от состояния подавленности и беспокойства, вызванного столь мрачной фантазией. У человека, за которым всю жизнь ходит по пятам опасность, развивается сверхъестественное, необъяснимое шестое чувство, которое предупреждает его о надвигающейся угрозе. Сейчас этот неслышный для окружающих сигнал тревоги звенел в мозгу Хэтфилда, и он ехал, насторожившись, готовый ко всему, не упуская из виду мельчайших деталей окружающего его враждебного мира.

Луна, похожая на гигантский апельсин, медленно преодолевала пологий подъем в восточной части неба, заливая прерию янтарным светом, и от этого резче проступали черные тени. Бледно золотое сияние разливалось вокруг, обегая с двух сторон клочок зарослей чепараля, плотно сбившихся в начале небольшого подъема, чуть левее того места, где должен был проехать рейнджер. Внизу, под кустами, мрак был густой и непроглядный.

В этот момент в зарослях едва слышно звякнула сбруя. Звук был тихий, едва слышный, но для Хэтфилда, все чувства которого были обострены, этого было достаточно. В следующую долю секунды едва он успел, подавшись всем телом в сторону, пригнуться к седлу, над головой просвистело лассо, мастерски брошенное из кустов Бросок и впрямь был хорош, и если бы не этот металлический звук мгновение назад, то сейчас плечи рейнджера стянула бы тугая путля. Но теперь веревка лишь чиркнула Хэтфилда по руке и довольно сильно хлестнула гнедого по боку. Тот взвился и возмущенно захрапел. Одинокий Волк, мгновенно оценив обстановку, дал коню шпоры.

— Извини, приятель, — шепнул он ему.

Затем быстро выхватил револьвер из кобуры под мышкой — и выстрелы загрохотали часто, как барабанная дробь. Свинец буквально изрешетил кусты. Брошенное лассо Хэтфилд посчитал достаточным основанием для такой реакции.

В кустах раздались крики, проклятия и длинный пронзительный вопль страдания. Темную стену кустарника расцветили вспышки выстрелов. Вслед мчащемуся прочь всаднику полетел град свинца. А затем за спиной у него раздался частый топот множества копыт — началась погоня. Низко пригнувшись к голове лошади, сосредоточив все внимание на кочках и рытвинах, которые неслись ему навстречу, Хэтфилд проклинал злой случай, который оставил его без великолепного рыжего красавца Голди именно сейчас, когда он был так нужен.

«С ним бы мы шутя ушли от этих мерзавцев, — бормотал он себе под нос. — А этот конь для быстрой скачки не создан. Да, тут уже не до шуток».

Выстрелы Хэтфилда, неожиданно полыхнувшие прямо в лицо всадникам, сидящим в засаде, ошеломили их, и рейнджер получил фору. Но они быстро преодолели миг растерянности, и теперь расстояние между преследователями и Одиноким Волком быстро сокращалось: их лошади были явно лучше, чем его гнедой. К удивлению Хэтфилда, после нескольких выстрелов ему вслед, сделанных, видимо, инстинктивно, преследователи прекратили огонь. На скаку перезаряжая свой «Кольт», рейнджер гадал, что бы это могло означать. И приходил к неутешительным выводам.

— Похоже, они уверены, что достанут меня. Похоже, гонят туда, куда им надо, — бормотал он, а глаза его рыскали вдоль и поперек по равнине, залитой лунным светом. Впереди под этим ясным сиянием проступали темной полосой деревья и кусты, протянувшиеся неровной, кое-где прерывистой линией с севера на юг. Глаза Хэтфилда сузились, когда он присмотрелся к этой полосе растительности. Она могла бы означать реку, но блеска воды не было видно. Может, там крутой берег, трудно спускаться. Наверное, этим и объясняется странная уверенность преследователей.

— Ну, что же, дружище, похоже, придется тебе показать, как ты умеешь прыгать, — сказал рейнджер гнедому. — Не хватало, чтобы нас остановила какая-то грязная лужа!