Зейн Грей - В прериях Техаса

— Здесь запад, — задумчиво говорила она. — Я видела, как здесь заходило солнце. Значит, север здесь. Я должна держаться северо-запада. От Красной реки до Спрэга мы ехали десять дней… Здесь река… — Она провела черту на песке. — Вчера я сделала тридцать миль, может быть, сорок, почти прямо на север, до этой реки. Значит, я здесь. — Она поставила точку на песке и провела другую черту, изображавшую эту реку. — Я не должна ехать обратно к охотничьим лагерям. Я могу натолкнуться на индейцев. Я не должна ехать вдоль этой реки на запад. Я должна переправиться через нее и держаться северо-запада. Должна переправиться через все встречные реки. Если я натолкнусь на реку, слишком глубокую для переправы, то должна ехать вдоль нее, пока не найду удобного места, чтобы переправиться.

Она достаточно путешествовала по пустынной прерии, чтобы иметь некоторое представление о том, что предстоит ей. Мысль о встрече с охотниками непрестанно возбуждала в ней надежду, подбодряла ее, хотя она не могла быть вполне уверенной в этом. Наконец Милли решилась, выехала из леска направо, туда, где бизоны проложили широкую дорогу вниз к реке. Лошади рысью переехали через реку. Она была не глубокая, доходила им до колен, и они разбрызгивали грязную воду вокруг себя. Противоположный берег был низкий, удобный для лошадей, и Милли не успела опомниться, как очутилась на гладкой, ровной поверхности прерии.

— Как просто, и я чуть не выкупалась! — восторженно воскликнула она. — О, Уайт и Спэкс, — обратилась она к лошадям, — как я люблю вас! — Она стала искать свои красный шарф, чтобы вытереть лицо и волосы. Но он, как и ее маленький револьвер, пропал. Она потеряла его. Нет. Милли вспомнила, что привязала его к верхушке повозки в лагере Джэтта и оставила его там. Это воспоминание взволновало ее. Что, если Том Доон найдет, наконец, лагерь Джэтта и увидит ее красный шарф? Но это несчастье никогда не случится с ним. Индейцы, конечно, сожгли весь лагерь.

Милли взяла направление по солнцу и поехала по прерии. Эта была серая великолепная равнина, густо поросшая травой, постепенно спускавшаяся к северу. Ехала она с раннего утра до заката солнца, когда впервые за весь день встретила реку, почти высохшую и превратившуюся в лужу. Она отпрягла лошадей и позаботилась обо всем необходимом для себя. Лошади, Уайт и Спэкс, напились из лужи и вернулись к повозке. Они обнаруживали необычный интерес к Милли и даже шли следом за ней. Она отсыпала им немного овса, приласкала и разговаривала с ними, ибо одиночество начинало томить ее. После целого дня езды она чувствовала себя усталой. Вскоре темнота скрыла от взоров ее пустынную, безграничную даль, и с наступлением ночи одиночество, казалось, стало ощущаться еще сильнее. Только слабый шорох и жужжание насекомых! Даже вой волков, даже крик пантеры с радостью услышала бы она. Милли легла, напуганная тишиной, темнотой, боясь уснуть, но все-таки не в состоянии была долго лежать с открытыми глазами и бороться со сном.

Солнечные лучи разбудили ее, и тотчас загорелось у нее желание ехать дальше. Неутомимые лошади ждали и при приближении ее заржали. Механически, кое-как выполнила она обычные работы, и ее тревожила мысль, что она должна будет раздобыть воду и напоить лошадей. Прерия дымилась от зноя. Земля томилась и умоляла раскаленное стальное небо. Милли закрыла глаза и дремала, держа в руке вожжи; когда повозку встряхивало о камень, она просыпалась. Загрохотал гром, и тучи заволокли небо. Разразилась гроза, с ветром, с холодным дождем, с белыми зигзагами молний, с громовыми раскатами. Она насквозь промокла, и это необычайно освежило ее. Лошади шлепали по лужам и пили свежую дождевую воду.

Гроза пронеслась, на севере снова показалось голубое небо, и засияло солнце. От лошадей шел пар, прерия дымилась. Одежда на Милли высыхала по мере того, как бежали неутомимые лошади, и все большее расстояние оставляла она после себя. В тот день путешествие закончилось у реки, и как будто у нее было еще недостаточно затруднений, переправы в этом месте не было. Милли сделала остановку. Наутро она чувствовала себя еще более вялой и утомленной, но готова была ехать дальше. Река поворачивала на северо-запад. Весь день она следовала вдоль нее, часто в тени деревьев. Ни следов, ни колеи, ни остатков лагерей — сплошная пустыня.

На следующее утро она нашла заброшенную переправу. Виднелись старые следы бизонов. Это оживило ее, пробудило заглохшую надежду. Она немного воспряла духом. Если бы только можно было отпустить вожжи и дать отдохнуть рукам. Но неукротимыми лошадьми необходимо было править. Выедет ли она когда-нибудь на дорогу? Неужели весь этот край лишен всяких следов езды, путешествий? Прерия и прерия, серая, однообразная, как мертвое море.