Томас Рид - Белый вождь

Пройдемте в патио. Привратник, отозвавшись на стук или звонок, откроет вам небольшую калитку – часть упомянутых ворот. Мы проходим через сводчатый коридор – портал, прорезающий здание, и вот мы во дворе. Теперь перед нами настоящий фасад дома.

Двор вымощен цветными кирпичами, выложенными наподобие шахматной доски. Посередине струей бьет фонтан, бассейн его украшен орнаментом. В больших кадках, чтобы корни не повредили мостовую, растут аккуратно подстриженные деревья. По сторонам этого двора вы увидите двери; некоторые из них застеклены и со вкусом задрапированы занавесями. Двери зала, столовой и спален расположены с трех сторон, с четвертой находятся кухня, кладовая, амбар, а также конюшня и каретный сарай.

Надо упомянуть еще об одной важной части дома: это крыша асотея. Туда поднимаются по каменной лестнице. Крыша плоская и очень прочная, так как покрыта цементом и не боится дождя. Со всех сторон она обнесена парапетом такой высоты, что он не мешает любоваться окрестностями, но ограждает от назойливых взоров прохожих. После захода солнца или когда оно прячется за облака, асотея – самое приятное место для прогулок. По крыше дома дона Амбросио прогуливаться особенно приятно, так как она больше похожа на сад. Вокруг расставлены покрытые черным лаком горшки с редкими растениями, а зеленые ветви и яркие цветы, поднимаясь над стенами, удивительно украшают дом и снаружи.

Но это не единственный сад при жилище богатого владельца рудников. За домом раскинулся еще один, продолговатой формы, с двух сторон обнесенный высокими глинобитными стенами. Эта ограда тянется до берега реки. Вдоль реки нет забора; достаточно широкая и глубокая в этом месте, она заменяет ограду. Сад большой, а в конце его насажены еще и фруктовые деревья. Его украшают со вкусом проложенные дорожки, цветочные клумбы и зеленые беседки самой разнообразной формы и величины. Пройдясь по этому саду, можно подумать, что дон Амбросио, хотя он всего-навсего богатый выскочка, обладает изысканным вкусом ведь такие очаровательные уголки не часто встречаются в Мексике. Но не им придуманы эти теннистые деревья и благоухающие беседки. Все это затея его красавицыдочери, которая проводит немало часов в тени сада.

Дону Амбросио вид рудника – огромной выемки в скале, среди груд кварца, и в глубине ее вид богатой жилы – был милее всех цветов на свете. Куча слитков серебра приковала бы к себе его взор куда вернее, чем поле, сплошь покрытое черными тюльпанами или голубыми георгинами.

Каталина совсем не походила не отца. У нее был вкус возвышенный и утонченный. Ей были чужды мысли о богатстве и спесь богачей. Она охотно отказалась бы от своего вызывавшего так много толков наследства, чтобы разделить жизнь в скромном ранчо с человеком, которого она любила.

Солнце клонилось к закату. Его огненный шар спешил поцеловать снежную вершину Сьерра-Бланка, высившуюся на западе. Белую мантию, ниспадавшую с плеч горы, окрасили розовые блики, во впадинах ущелий она становилась алой, пурпурной и от контраста с темными лесами, росшими на склонах Сьерры, казалась еще прекраснее.

В этот вечер закат был особенно яркий. На западе громоздились разноцветные облака; золото, пурпур и лазоревая синева сочетались в пышном великолепии; облака принимали самые причудливые очертания, и могло показаться, что это сияющие, восхитительные существа из какого-то иного мира. Эта картина должна была радовать глаз, развеселить сердце, полное печали, а счастливое сделать еще счастливей.

Она не осталась незамеченной. На нее устремлены были глаза, очень красивые глаза, и все же в них была печаль, никак не гармонировавшая с картиной, на которую они смотрели.

Не сияние закатного неба омрачило эти глаза. Хотя они и были устремлены на него, не о нем была печаль, отразившаяся во взоре. Не тем полно было сердце.

Обладательница этих глаз – не юная девочка, а девушка в расцвете красоты. Она стояла на асотее великолепного дома и, казалось, любовалась пышным закатом, однако размышляла она не о закате, но о вещах далеко не столь приятных.

Даже отблеск пламенного неба, падая на ее лицо, не мог рассеять пробегавшие по нему тени. Сумрак в душе оказался сильнее, чем свет внешнего мира. Тени омрачали прекрасное лицо, потому что тень окутала сердце.

И все же лицо ее было прекрасно и прекрасна фигура, высокая, величавая, с нежной грацией и мягкими очертаниями. Эта красавица была Каталина де Крусес.