Коттон Смит - Утренняя война

Сняв передник, Дэйн налил себе свежий кофе, сделал глоток, затем взялся за мехи, чтобы заново разжечь печь. Он раздул мехи пять раз, испытывая молчаливое удовольствие при виде заплясавших языков пламени.

— Хорошая работа, Иерихо, — пробормотал он. — Как насчет еще кофе? — И ответил на свой вопрос двумя большими глотками горячего напитка.

Его кузнечный огонь мог соперничать по яркости с самим восходящим солнцем. Дэйну нравилась уединенность кузнечной работы, не меньшее наслаждение доставляло ему создание чего-нибудь полезного из твердого бесформенного куска железа. Первый из четырех колесных ободьев был накрыт горящими дровами, чтобы создать равномерный жар на всей поверхности железной дуги. Сами колеса кузнец успел сделать утром. Удовлетворенный температурой обода, он поместил колесо на лежавший горизонтально жернов и вдавил сердцевину в центральное отверстие. Удерживая обод тяжелыми щипцами, он с силой надел его на колесо и ударил кузнечным молотом по наковальне. Дерево ворчало и дымилось, но в итоге смирилось с ободом.

— Кажется, сегодня будет хороший день. Может быть, жарче, чем вчера. Пока еще трудно сказать, — сказал Дэйн сам себе и, нашарив кружку, сделал большой глоток.

Разговор с самим собой был не единственной привычкой, выработавшейся за долгие часы одиночества. Иногда он тихонько напевал — в основном просто «Твердыню вечную» (религиозный псалом) или «Сладкий час молитвы» (Церковное песнопение). Он считал себя духовным человеком, но не воцерковленным. Его всегда раздражала необходимость долго стоять в тесном помещении, битком набитом людьми, и слушать проповедь. Эти песни были единственными стихами, которые Дэйн смог запомнить, точнее, лишь первые строфы каждой из них. Да, еще он знал припев к «Джимми Крэк Корн». И это было все.

Уже успев вспотеть, несмотря на прохладное утро, кузнец перенес только что сделанное колесо в корыто с водой. Он поворачивал его в холодной воде, постукивая молотом, чтобы закрепить стыки. Пять легких ударов. Поворачивая колесо, Дэйн слегка покряхтывал.

Число пять было для него особенным. Этим скромным суеверием он обзавелся во время войны. У Дэйна осталось всего пять патронов, когда стрельба со стороны армии Союза, против которой они воевали, наконец прекратилась. Именно с тех пор он считал число пять счастливым.

Быстро протиснувшись под дверью, в кузнице появилась белка и прострекотала свое «доброе утро». Дэйн повернулся к маленькому зверьку и улыбнулся. Эта белка регулярно посещала его.

— Ну, доброе утро, дружок. Ты голоден? — ласково спросил Дэйн.

Молодой кузнец сунул руку в карман и вытащил кусок хлеба, который захватил из дома. Он отломил от него пять маленьких кусочков и положил их на землю в полуметре от белки. Ничуть не испугавшись, маленький грызун терпеливо ждал, затем торопливо подбежал к угощению и принялся за первый кусочек.

Дэйн всегда терпеть не мог прерывать работу в кузнице, особенно когда отставал от графика, как сейчас. Но вторая его работа в качестве инспектора по совместительству была обязательством, к которому он относился серьезно. У Дэйна имелось четкое представление о своих полномочиях. Во время Великой войны он сражался на стороне Юга и сполна насмотрелся убийства и смерти. Именно поэтому он так далеко уехал от выжженной дотла родной Луизианы, и в итоге осел здесь. В Торсмилле, в штате Техас.

Дэйн не был метким и опытным стрелком. Просто никто другой не хотел браться за работу инспектора полиции. А профессию кузнеца Дэйн получил по наследству. Его покойный отец был кузнецом, причем отличным кузнецом.

Сделав еще один глоток кофе, он поднял глаза и увидел, как в широкие двери его мастерской входит Мэри Трессиан. Чувства Дэйна к этой девушке было трудно утаить. Он влюбился во владелицу универсального магазина с первого взгляда. Но что простой кузнец мог предложить самой богатой женщине в городе? Он знал, что племянник Рудольфа Кросса сходит по ней с ума, да и все вокруг знают это, полагал он. Дэйн покачал головой — он не мог соперничать с таким богатством, с таким положением в обществе. И несмотря на это, ему трудно было избавиться от своих мыслей. Он наклонился и поставил свою кружку на землю.

— Что ж, инспектор Дэйн, судя по всему, утро у вас выдалось напряженным, — весело сказала Мэри Трессиан.

— Доброе утро, мисс Трессиан. Как вы себя чувствуете в такой прекрасный денек?

— Хорошо, спасибо. Мне кажется, вам нужно быть осторожнее. Эти ребята Кросса не шутят.