Миша Лютый-Архангельский - Настоящему индейцу завсегда везде ништяк. Романтика – кислород для души

Мефодий достал из притороченного к седлу чехла свою двустволку Лефоше десятого калибра с укороченными до двадцати дюймов стволами, осмотрел её и решил почистить – спешить было некуда. Антон упражнялся в перезарядке своих револьверов, оттачивая навык вкладывания в барабан по два патрона одним движением. Винису точил ножи себе и хозяину. Один пацан не находил себе места. «Сядь. Не мельтеши», – сказал ему Мефодий. И добавил: «И добро твоё вернём и этих душегубов побьём.» Смысл сказанного парень, похоже, понял без перевода.

* * *

Перед рассветом они были уже на месте. Мефодий подоткнул спереди подол рясы за пояс, снял сапоги и перекрестившись полез в кусты у воды, где и устроился со своей двустволкой. Антоха, загодя перейдя ручей, готовился в нужный момент проскочить по плотине в логово банды. А Винису с пареньком, которого уже все звали Тэкс, отправились пугнуть стадо в сторону лагеря. Таков был план, и он сработал.

Чёрти-что может учинить индеец подобравшийся к мирно жующему во сне стаду. Несладко пришлось бандитам от рогов и копыт. Когда же они, очумев спросонок от такого дела, ломанулись в кусты, Мефодий встретил их залпами своей мортиры. Парочку-другую хитрожопых бездельников, сунувшихся в воду, пристрелил Антон. Винису тоже успел кое-кого ободрать в соответствии со своими культурными традициями.

Пора было и отдохнуть от трудов праведных, но в оставшемся в наследство от разбойников лагере было не комфортно от коровьих лепёшек и к тому же сильно чадил один из дохлых негров, свалившийся рылом в костёр. Пришлось сразу же начать сгонять скот.

Когда два наших Донкихота в сопровождении единственного Санчи Пансы – Винису подвалили к очередному посёлку, именуемому городом исключительно по самомнению построившего его всемирного сброда – янки, там царило оживление. Вокруг единственного на всю округу дерева собралась возбуждённая толпа. Под деревом валялся связанный и основательно избитый мексиканец. Судя по присутствию лассо, которое разматывали два местных ханыги, парня собирались повесить. Но появление весьма колоритных гостей отвлекло на время публику даже от столь интересного занятия. Отец Мефодий не замедлил поинтересоваться причинами происходящего и получил в ответ хор выкриков из которых следовало, что мексиканские бандиты всех задолбали своими набегами. Вот и было решено вздёрнуть для острастки первого проезжего мексикашку, повесив на него обвинения во всех старых обидах.

Для скорой расправы был и судья, взявший псевдоним «Линч», и двенадцать добровольных присяжных, а все остальные были прокурорами. Не было только адвоката. Его место тут же и занял наш поп, заявив, что у всех местных бродяг не хватает духа схлестнуться с настоящими бандитами и они решили отыграться на постороннем мальчишке. Галдёж собравшихся усилился. В адрес новоприбывших понеслись угрозы. В ответ на них Мефодий посулил толпе божью кару скорую и ужасную. И закончил свой спич словами: «Не судите, да не судимы будете! И только Бог всем судья!» Затем он предложил перейти непосредственно к божьему суду, как в старые добрые времена. А это означало поединок. Толпа притихла.

Антон выбрал на глаз самого наглого парня, который только что громче всех орал, и ткнул в него пальцем, предлагая отойти для решения вопроса. Собравшийся сброд снова оживился и подался в стороны, освобождая место. Образовался живой коридор в котором друг против друга стояли поединьщики. Мефодий объявил, что сам подаст сигнал к началу, сосчитав до трёх. Никто не возражал. Пошёл отсчёт. Антон взялся за рукоятки револьверов, его оппонент, как все такие придурки, стоял оттопырив мизинец, готовясь ухватить рукоятку своего кольта. На счёт три Антоха выдернул из за пояса обе пушки, одновременно смещаясь в сторону. Сеанс стрельбы по-македонски произвёл впечатление на шарахнувшуюся толпу. Только противник нашего бойца остался спокойно лежать на земле.

Все забыли о мексиканце, чему тот был весьма рад, тем паче, что Винису уже разрезал его путы. А тем временем Мефодий намекнул обществу, что не плохо бы, по завершении столь знаменательного события, и выпить. От желающих угостить божьих вестников не было отбоя.

Антон поделился с Мефодием своей давней мечтой взглянуть на великий Тихий океан и тот поддержал эту затею. Тем более стоило опробовать новенькую трансокеанскую железку. И вот уже они оба сидят у окна в несущемся в даль вагоне. Винису-же катил к большой воде на платформе вместе с их лошадьми.