Марк Кузьмин - Скидбладнир - Золото и чешуя

Участи Аргуса никто не позавидует...

***

Нормально уснуть я не мог.

Голова все еще болела после произошедшего, а мысли о поражении никак не давали расслабиться. Мы не смогли.

Не успели и теперь...

Прости нас Нашата... Прости...

Мы ничего не могли сделать, никак.

Это было неприятно, болезненно, грустно.

Они одолели страшного врага, я с трудом сумел добыть эти ножны и все зря. Совершенно зря.

Я пытался думать о том, что Нашата всего лишь НПС, она просто очень хороший скрипт, и волноваться нет смысла, но не могу. Она была чем-то большим, она была нашим другом, и теперь ее нет... Теперь я понимаю, что ощущали другие Лотосы, когда не стало Тау, Корвуса и Лиры. Да, их не стало, и я ощущал печаль моих друзей. Это было больно, но я не ощущал этого сам...

А сейчас...

Нашата была моим другом. Хорошей девушкой, которая прошла с нами тяжелое испытание, которая не сдавалась и верила в нас. И теперь ее нет. И никогда не будет. Ведь Кинжал Забвения уничтожил ее душу.

Алиса сказала, что когда НПС умирает, то возвращается к главному ИИ, и там же они перерабатываются и могут вернуться. Можно сказать, это загробный мир для местных... Но Кинжал Забвения полностью стирает личность из реальности. Полностью, и вернуть ее невозможно. Действует оружие исключительно на обычных НПС, а не боссах, так что из этого имбу не сделать.

Хаса забрала тело Нашаты куда-то. Может как-то поможет, а может и просто упокоить ее соответствующе. Я не знаю. Нас в это никто не посвящал.

Сейчас в городе траур. Много жителей погибло во время боя с гидрой и все оплакивают их, как и Уч'Атама.

Хаса назначила нового правителя в лице Шено. Он хотел отказаться, но его убедили принять пост. Завтра будет его интронизация, народу срочно нужен правитель, потому так и торопятся. Теперь связь с богиней восстановлена, так что она постарается помочь, да и благословить своих подданных.

Нам остается только надеяться.

Всем сейчас плохо, но хуже всего Рэю. Ведь у них с Нашатой что-то было, мы замечали, хоть они и понимали, что ничего не получится. От того ему и хуже чем нам. Он винит себя за то, что не успел.

Вот и сейчас он стоит на балконе и смотрит на руины, оставшиеся после всего пережитого. Ужасная битва. Теперь видно, что случается, когда бой происходит в городе. Город не спит, а все еще пытается как-то помочь пострадавшим. Я тоже помогал, когда мне стало лучше. Благодаря мне и другим сенсорам мы находили тех, кто застрял под завалами. Небольшая, но помощь.

Поднялся и подошел, но говорить не стал, а просто, облокотившись на стену, и просто смотрел на ночное небо. Ночь такая спокойная и тихая.

- Я думал, ты начнешь мне говорить что-то банальное, - сказал он, не оборачиваясь.

- Разве тут нужны слова?

- Нет, - вздохнул он. - Я хотел бы забыть ее. Я говорил себе, что не нужно привязываться. Это глупо и никуда не приведет... Но я не смог...

- Этот мир сложно отличить от реального...

- Я знаю... - кивнул он. - Я всегда помнил это. Знаешь, когда я только полез в капсулу, батя специально напряг знакомых и устроил мне выставку 'к чему приводит злоупотребление виртом' с экспонатами в виде людей, покалеченных капсулами физически или психически... Получилась та еще травма детства, - он усмехнулся, - зато я навсегда понял, что привязываться к этому миру нельзя... Легко это сказать - не привязываться.

Он сделал паузу.

- Я всегда считал, что со мной такого не произойдет - он замолчал и поднял голову к небу. - Думал, можно просто соблюдать осторожность, дистанцию и все будет в порядке... Ничего не будет в порядке.

Он молчал некоторое время. Чувствую его боль и утрату.

- Знаешь, нас всех, и меня, и сестер, воспитали так, чтоб мы сами нашли свое дело. Не следовали чьим-то там следам, а сами нашли, чем хотим заниматься и построили вокруг этого свою жизнь... И глядя на Нашату, я не мог не представлять на ее месте себя - что бы было, если бы меня так же вырвали из моей привычной жизни толи специалиста, толи прогеймера и поставили, например, за штурвал Дашкиной фирмы... Отняв оную фирму у самой Дашки. У Нашаты ведь тоже была своя стезя... И ей тоже было больно отнимать стезю брата. Я понимал ее страхи, да я сам был бы в ужасе от такого. Хотел ей помочь... Допомогался, дубина, - едва ли не прошипел он последние слова. - Если бы я, вместо того, чтобы утешать страдающую деву, позаботился бы о том, чтоб защитить ее жизнь, такого бы сейчас не было, - эмоции как будто ушли из его голоса. - И, кстати, - продолжил он тем же безжизненным голосом, - из вас хреновые роги, - он посмотрел на открытую дверь.