Олег Быстров - Зрячий (СИ)

Подъехав, мы увидели безрадостную картину. Мост представлял собой бревна, закрепленные на опорах, поверх которых был уложен дощатый настил. Но посреди моста настил отсутствовал – между несущими бревнами зияло пустое пространство метра в три. Теперь даже пешему, решись он перебраться, пришлось бы преодолевать это расстояние, балансируя, подобно канатоходцу в цирке.

Я был уверен, что Ева остановится, но не учел, с кем имею дело. Авто, почти не снижая скорости, въехало на мост. Под колесами застучали разболтанные доски, машина неумолимо приближалась к поврежденному участку. Я бросил взгляд на Еву – девушка окаменела, вцепившись в руль, глаза ее расширились, но ножка в ботфорте упрямо нажимала на акселератор. В следующий миг машину тряхнуло, настил кончился, и у меня засосало под ложечкой. Я будто почувствовал, как при падении обрывается сердце, и – боль от удара, объятья холодной воды...

Не тут-то было! Авто продолжало двигаться – ювелирно точно Ева вырулила колесами на бревна! Несколько бесконечных секунд под урчание двигателя продолжалось это скольжение. Приближался покрытый участок. Сейчас передние колеса ударятся в возвышение, зад авто поведет, и – оборвется сердце от падения, скомкает тело удар, покроет холодная вода...

Ева аккуратно притормозила перед самым настилом и в тот момент, когда колеса уперлись в него, газанула на низкой передаче. Машина подпрыгнула – и вновь застучали доски...

Только на другом берегу девушка позволила себе остановиться: шумно выдохнула, диковато покосилась на меня и тут же тронула машину. Я сидел, еле переводя дыхание, и молился о том, что госпожа эксперт знает, куда рулит и что делает.

Так оно и вышло. Скоро вновь показался шлейф пыли, знакомая карета мчалась по относительно ровной и достаточно широкой дороге со всей возможной скоростью. Но Ева смогла обогнать беглянку по окружному пути и сейчас норовила выйти наперерез. Наша дорога должна была вот-вот пересечься с той, по которой мчалась карета.

Оставалось совсем немного, мы успевали первыми и могли бы перегородить проезд. И вдруг скорость резко упала, машину повело юзом, а скоро она и вовсе встала. Под колесами оказался желтый, мелкий, как мука, песок. Колеса авто увязли. Откуда взялся на плотном проселке этот рыхлый участок, теперь было не важно, но мы на нем безнадежно застряли.

Ева давила на газ: мотор ревел, из-под задних колес песок летел фонтаном. Машина раскачивалась взад-вперед, но тронуться с места не могла. Ева выкрикивала слова, которые молодой женщине ее положения и знать-то не положено, а потом сунула мне в руку тяжелый продолговатый предмет.

Я автоматически принял его и только потом разглядел. Чугунное грушевидное тело, от верхнего полюса спускается выгнутый рычаг, повторяющий форму корпуса. В верхней части рычага кольцо. Вот так-так, граната! Я однажды видел такую – во время памятной операции против «2012».

Тогда бойцы отдела физического воздействия захватили адрес с террористами. Нам со Стацки позволили войти и посмотреть. У бандитов было немало всякого оружия, и среди прочего – ручные гранаты. Офицер показывал нам тогда эти доступные, с его слов, лишь специальным подразделениям, новинки. Теперь выяснилось – террористам доступные тоже. Рассказал даже, как ими пользоваться, но после того случая я никогда не держал в руках этих опасных игрушек. И вот теперь...

– Когда они приблизятся, – кричала Ева Мария, – дерни кольцо и бросай! Иначе уйдут!

Она еще пыталась вырвать автомобиль из цепких объятий песчаной ямы. Двигатель ревел, колеса буксовали, а экипаж уже почти поравнялся с нами. Я рванул кольцо – рычаг пружинисто надавил на ладонь, – размахнулся и бросил гранату по ходу движения кареты. Туда, где экипаж должен был оказаться секундой позже.

Может, я плохо рассчитал расстояние, а может, конструкция гранат пока несовершенна, но карета безнаказанно миновала место падения снаряда, проскочила еще несколько метров, и тут оглушительно грохнуло. Взметнулась туча пыли, над головой тонко пропели осколки. Лошади шарахнулись, и повозка перевернулась.

Я видел, как рыбкой нырнул с облучка кучер. Лошади, разрывая постромки, вырвались из упряжи и ускакали прочь. Карета лежала на боку, в облаке пыли, и никакого движения там не наблюдалось.

Мы с Евой, прекратившей наконец терзать авто, кинулись туда. Ева размахивала револьвером, ее миловидное лицо раскраснелось и выражало самые решительные намерения. Первым к поверженному экипажу подоспел я и, не думая об опасности – азарт погони оказался слишком велик! – ухватился за дверцу, рванул и заглянул внутрь. Там никого не было.