Борис Мир - Данэя (СИ)

Они ведь для младенцев – то же, что матери. Когда-то даже существовала пословица: “Мать – не та, что родила, а та, что выкормила”. И они ведь любят детей; а дети – их, и смутно помнят потом очень долго. Смутно – потому что в три года детей передают в детские сады, в другие руки.

Вы – своих нянь помните?

– Я – нет, совсем, – ответил Дан.

– Я – как что-то уже неопределенное, но теплое и надежное, – сказал Лал.

– А ты, Эя? Ты ведь моложе всех.

– Я до сих пор шепчу “нянечка”, когда что-то меня расстроит.

– И возятся они с детьми до самой смерти. Пока есть силы, сами, а потом помогая и наблюдая за молодыми нянями, потому что их опыту и пониманию младенцев уже цены нет.

– Они умирают своей смертью? – подбросил вопрос Лал.

– Да, теперь уже своей. Раньше – совершенно непригодных нянь умерщвляли, теперь – нет.

– Давно?

– Через несколько лет после открытия Земли-2: мир с того момента стал добрей и менее расчетливо-рационалистичным. И вообще...

– Что: вообще?

– То, что кончилась длинная полоса неудач: мы вырвались из нее. Люди стали счастливей, окрыленней; снова есть вера в себя. Ты, Дан, хоть ты и гений, не представляешь всю значительность того, что сделал.

Ведь это всё появилось тогда, чтобы напрячь всё силы до предела. Но теперь – когда уже всё позади? Не вижу больше смысла!

– Ты о чем? – недоуменно спросил Дан.

– О многом. В первую очередь, о сплошном использовании неполноценных рожениц. Пусть все женщины снова сами рожают себе детей. Пусть дети живут сколько возможно с родителями. Пусть люди узнают снова радости материнства и отцовства, которых лишили себя, не понимая, что без них нет полного человеческого счастья. Неужели их не вернут себе?

Много трудностей? Так пусть общество облегчит заботу о детях, не разрывая их связь. Взрослые и дети должны как можно больше общаться – это необходимо и тем, и другим. Взрослые будут намного счастливей, а дети – быстрей и полней развиваться. Выгода будет огромная, во многом.

Вот, хотя бы: вопрос с детской литературой. Кто из современных писателей пишет для детей? Считанные единицы, и те, в основном – педагоги. Чуть-чуть Лал, но и тот за последние десять лет написал девять стишков и два рассказа, которые успел прочитать менее чем за час.

– Ничего подобного: только два рассказа и один стишок. Остальные стихи не мои, их только написали по моей просьбе.

– Почему так мало?

– Трудно, Ева. Ой, как трудно! Легче написать роман для взрослых: они уже так много знают прежде, чем начнут его читать. Чтобы писать для детей, надо общаться с ними куда больше, чем приходится. В этом ты, безусловно, права.

– Ещё не всё.

– Отбраковка?

– Она, проклятая! Главная болячка наша. Будто собственными руками убиваем детей. В этом единодушны все педагоги. Недаром же удалось хоть сколько-то добиться её снижения.

– За счет увеличения потомства неполноценных? – уточнил Лал.

– Ну, конечно.

– Ладно: лед, всё же, тронулся.

– Чуть-чуть лишь пока. Послушай, Лал! Ты привез их именно сюда и меня попросил быть вашим гидом здесь – просто так? Неужели больше ничего не имел в виду?

– Угадала: ты, как всегда, права, Ева.

– Тогда я сказала всё. Доскажешь сам. Я показала: это главное.

Она сунула на прощание Эе свою личную пластинку и стояла, пока ракетоплан не исчез за облаками.

... Пораженные всем увиденным, Дан и Эя вопросительно посматривали на Лала, но тот только молча посасывал трубку.

В тот день у них не было никаких общих планов, каждый занимался чем-то у себя.

Дан встретился с Лалом в столовой за обедом. Эя не пришла, и когда они вызвали её, на экране Дана появилось: “Буду занята до завтрашнего утра”.

Им вдруг стало грустно, хотя Эя, как и любой человек, вольна сама решать, чем заниматься в свое свободное время и с кем находиться. Это неотъемлемое, естественное право полноценного человека – его личный архив, ключом к которому является неповторимый рисунок кожи его пальцев, его нерабочее время, его желания и его тело принадлежат только ему. Даже если Ева сейчас с другим мужчиной или гурио, это тоже только её дело, – никто не в праве интересоваться или выражать каким-то образом свое отношение к этому ни сейчас, ни после.

Но им, всё-таки, было грустно без нее, поэтому решили после обеда ещё раз напоследок отправиться на рыбалку. Заказали из своих хранилищ необходимое, сели в аэрокар и через час приземлились на берегу озера. Был рабочий день, на озере не было видно никого. Спустив на воду надувные лодочки, они разъехались в разные стороны.