Яна Поль - Проклятый

— Мне пришлось долго копить силы. Я предлагаю тебе самому все увидеть, мой друг.

Тяжелая дверь отворилась, и Лиам перешагнул через порог. Эдгар ступал следом, озираясь по сторонам. В подвале пахло сыростью и кровью. Ее насыщенный терпкий запах безжалостно бил по обонянию. Большая багровая лужа растеклась по полу, заполнив собой выжженные борозды рисунка пентаграммы.

— Мне кажется, или вы перестарались? — Лиам обратился к заклинателям, стоявшим у дверей молчаливыми статуями, и медленно приблизился к Маккиверу.

Проклятый был прикован к металлическому стулу, прикрученному к полу. Рана под его левой ключицей еще не затянулась и из нее сочилась кровь.

— Вот мы и встретились вновь, Гаррет!

Маккивер с трудом разлепил веки. Его затуманенный взор скользнул по Лиаму и остановился на Эдгаре.

— Ты, — на выдохе произнес он и облизал пересохшие губы.

— Прости, — глухо отозвался ликан. — Это ради ее же блага.

Цепи натянулись и Гаррет, тяжело дыша, откинулся на спинку стула.

— Довольно, мальчики, — примирительно улыбнулся Лиам. — Ты знал, что так все и будет. Ты видел это. Многоликая успела испортить мой сюрприз.

Все события, несомненно, были известны Оракулу. Все эти тонкие линии-ветки, расходящиеся путями-дорогами. Каждое решение исходило от другого, и создавалась совершенно иная реальность. Чем больше решений — тем больше ветвей. Что именно Многоликая показала Маккиверу, Лиам не знал, но догадывался.

Рималли приметил на столе с инструментами окровавленную «спицу» и передернул плечами.

— Наверняка, ты не раз задавался вопросом, как мне удалось разорвать нашу связь, — он расстегнул верхние пуговицы своей рубашки.

Прямо над сердцем виднелся грубый крестообразный шрам. В ночь аварии он прошел через этот же ритуал. Когда в машине сгорал несчастный, оказавшийся не в том месте и не в то время, маг сам пребывал в агонии.

— Он напоминает мне о том, кем я был и кем стал, — прикасаясь к рубцам, задумчиво произнес заклинатель.

Та встреча с Мортимером и Владимиром изменила все. Рималли согласился встретиться вновь, и понял, что не прогадал. Братство Тьмы дало ему то, чего он никогда бы не добился, оставаясь в тени старшего брата.

— Теперь ты ощутил это на собственной шкуре. Я подумал, что принцессе незачем испытывать подобные муки. Хватит и того, что она почувствовала, когда узы разрушились.

— Как только я избавлюсь от цепей, не будет в мире такого места, где бы ты смог спрятаться, — Гаррет перевел дыхание и, задержав взгляд на Эдгаре, добавил: — Все вы.

— Должен тебя огорчить, этому не бывать, — будничным тоном ответил Лиам.

Он кивнул своим помощникам, и один из них привел Катерину. Она шла, едва переставляя ноги. Измученная и бледная. Ее бил озноб, а глаза блестели, как от лихорадки.

— Гаррет! — воскликнула принцесса с облегчением и, разрыдавшись, рухнула на колени. — Ты жив, Гаррет! Что они с тобой сделали? С нами...

— Все хорошо, слышишь меня? Все будет хорошо! — ликан морщился от боли.

Катерина с трудом поднялась.

— Моя дорогая племянница, — Лиам шагнул вперед, не позволяя ей приблизиться к Проклятому.

— Вы! Это все вы! — принцесса замахнулась, но заклинатель ловко перехватил ее руки. — Что вам нужно? Чего еще вы хотите?

— Мне нужна твоя магия, девочка. Вся до последней капли.

— Что? — она попыталась вырваться, но Лиам сильнее стиснул ее плечи.

— Я уже слишком слаб, а чтобы воплотить все планы в жизнь, мне нужны силы. Поверь, если бы я только мог, забрал бы их у кого-то другого. Но поглощение сработает только на кровном родственнике. Твой отец был болен, умирал, и, как понимаешь, тоже не подходил для этого. Потому остаешься только ты.

— Поглощение? Вы обезумели!

На лице Катерины можно было прочесть все: страх, растерянность, неверие. Она была вымотана, и, если бы Лиам не поддерживал ее, вряд ли устояла бы на ногах. Слезы оставляли на щеках мокрые дорожки. Нижняя губа припухла и кровоточила.

— Я готовился к этому моменту очень долго, дитя мое, — он провел рукой по ее волосам.

Заклятие поглощения считалось навсегда утраченным. На заре кровопролитных распрей между семьями, заклинатели, чтобы выстоять в ожесточенных схватках, приносили в жертву своих менее талантливых близких. Они отбирали у них силы и удваивали собственные. Но это знание, как и умение, было доступно не всем, и спустя столетия забылось. Кто-то пытался воссоздать его, повторить, но обрывочных записей и слухов не хватало.