Яна Поль - Проклятый

С того дня прошло больше месяца. Мортимер выставил кухарку с дочкой за дверь на следующий день. Тогда Мариус видел Алису в последний раз. Он запомнил свою подругу маленькой, яркой, как солнышко, девочкой с пластырем над левой бровью — ее зацепило разлетевшимися осколками витража.

Эрих продолжал заниматься с внучатым племянником, а Эллин взялась учить сына музыке. По распоряжению леди Моргот в гостиной поставили пианино, что вызвало неудовольствие главы семьи, но возражать Мортимер не стал. Первое время мальчик скучал по Алисе и их играм, но со временем стал забывать. Занятия выматывали его. Ему нравились уроки с Эрихом, но совершенно не нравилось разучивать ноты. Отец почти не бывал дома. Временами Мариус тосковал по нему и вечерам, которые проводил с ним.

В один из таких дней Мариус спустился в гостиную ближе к четырем. Он знал, что мама будет ждать, чтобы позаниматься музыкой перед ужином, но леди Эллин не оказалось на месте. Вместо нее на мягком пуфике сидела незнакомка и играла красивую грустную мелодию. Мариус повис на перилах и уставился на незваную гостью. Она сидела к нему спиной, и он видел только ее длинные черные волосы.

— Где моя мама? — важно поинтересовался Мариус.

Мелодия оборвалась.

— Она скоро придет.

Глаза мальчика удивленно распахнулись — этот голос ему уже доводилось слышать.

— Вы мой новый учитель музыки?

Она рассмеялась.

— Нет, Мариус.

— Тогда кто вы? И откуда знаете, как меня зовут?

Черноволосая незнакомка все же повернулась. На ее симпатичном лице играла улыбка.

— Меня пригласила твоя мама, и я жду ее.

Мариус хмурился, придирчиво рассматривая женщину. Его что-то смущало, но он не мог понять, что именно.

— Это ведь вы приходили к папе, тогда?

— Ты наблюдателен, — кивнула она.

— Вы заклинательница?

— Не совсем.

— Но я чувствую вашу магию.

Мариус понял, что было не так, но ввиду своей неопытности разобрался не сразу. Эрих уже учил его, как распознавать чужую силу.

Она выразительно приподняла брови.

— Не только наблюдателен, но и еще талантлив не по годам.

Мариус перепрыгнул через оставшиеся ступеньки и приблизился к ней.

— Вы морочите меня, зачем? — сцепив руки за спиной, мальчик привстал на носочки. — Как ваше имя?

Ответов он не получил: в комнату вошла Эллин. Она замерла на пороге, испуганно переводя взгляд с сына на женщину в черном.

— Иди к себе, Мариус. Быстро! — добавила она.

Мариусу не оставалось ничего другого, как подчиниться. Еще раз взглянув на незнакомку, которая проводила его улыбкой, он поднялся к себе.

Леди Моргот была напряжена. Она с опаской смотрела на ту, кого все называли Многоликой, ожидая вот-вот увидеть ее истинное лицо. Прежде ей не доводилось встречаться с Оракулом. Будучи впечатлительной, Эллин старалась держаться подальше от того, что могло повлиять на ее богатое воображение.

— У вас чудесный сын, леди Эллин, — Многоликая улыбнулась, но заметив, что хозяйка дома не настроена вести светскую беседу, перешла к делу. — Для чего вы пригласили меня?

— Я думала, Оракулу будет известно все наперед.

— Распространенное заблуждение, — произнесла Оракул. — Все считают, что мне открыт каждый шаг любого из живущих, известны все их мысли и поступки. Это не так. Но из поколения в поколение старшие заклинатели стращают своих детей подобными баснями и придумывают различные суеверия. Например, если посмотреть мне в лицо, то можно накликать на себя беду и несчастья, — Многоликая закрыла крышку пианино и добавила: — Вы ведь тоже боитесь?

Эллин смутилась и промолчала.

— Но вы правы. Я знаю, что вас тревожит и зачем искали встречи со мной. Просто хотела быть вежливой и услышать все из ваших уст.

— Простите, — наконец выдавила она. — Я действительно опасаюсь того, чего никогда не смогу понять.

— Ценю подобную честность, Эллин, — кивнула провидица. — И уверяю, что вы не увидите того, чего так боитесь.

Заклинательница прошла по просторному залу и присела на край дивана — напротив провидицы. Она нервно смяла край юбки и долго молчала, прежде чем заговорить.

— Я знаю, что вы ведете дела с моим супругом. Вы заодно с Братством?

— Нет, — склонила голову Многоликая. — Я просто храню чужие тайны, как свои собственные.

— Но вы знаете какую политику ведет Братство, и чего оно добивается. Их должен кто-то остановить! Почему вы не расскажите обо всем Совету и королю? Ведь это длится уже не одно столетие, — леди повысила голос и забыла о своем смущении.