Вихрь. Отдать половину души (СИ)

- Аравель и Макерши подрались. Аравель разорвал ему щеку когтями и прокусил руку. - Медленно проговорил директор.

- В клетку его посадить! Расплодились! Твари нелояльные!

Итан только покосил взглядом, и бета стушевался, осел на стул, где недавно восседал, как на троне, сейчас же словно уменьшился и стал менее заметен на фоне сильного самца.

- Господин директор, - Самаркан вздохнул, - Аравель давно жалуется, что Макерши подставляет его и дразнится. Где он сейчас?

- Мой сын альфа! - зашипел незнакомец, скорее всего родитель Макерши, уж наверняка отец не такая истеричка, - много чести, что бы ОН обращал свое внимание на такое…

- Мистер Рульфи, - укоризненно проговорил директор.

- Что мистер Рульфи? Что? - тот всплеснул руками. - Моего сына изуродовали!..

- Детские раны лечатся песней. - Спокойно произнес Самаркан. - Где Аравель? Я бы хотел узнать все, что случилось и почему.

- Да уж понятно почему! - передернул плечами Рульфи. - Расплодились выродки нелояльные.

- Мистер Рульфи, будьте любезны не выражаться. - Ледяным тоном попросил Итан, сжав кулаки.

Пока они мерялись взглядом - слон и моська - охранник вышел и привел в кабинет директора Аравеля. Мальчик, увидев отца, стыдливо опустил глаза. Итан повернулся спиной к учителям и странному родителю, опустился на одно колено и внимательно посмотрел на свое сокровище. Внутренне он облегченно выдохнул. Аравель не был ранен, даже царапин не было, так что только испуг. Да, он немного побаивался, но бодро держался.

- Аравель, - Итан спокойно положил руку на его плечо, - расскажи, что случилось?

- Па, я не специально, - он поднял глаза, - но он стал толкаться, пытался спустить с лестницы. Спиной.

- Что за ложь! - фальцетом взвыл Рульфи.

- Я бы попросил ВАС не мешать мне выслушать вторую сторону конфликта, - спокойно и от того очень страшно проговорил Итан, даже не повернувшись. - Аравель, что случилось и из-за чего?

- С автобуса началось. - Аравель опустил глаза, вздохнул и подняв их, глядя смело, стал перечислять, что и как было, - в автобусе он обозвал меня неполноценным списывальщиком, а ведь бумага, на которой те шпаргалки были, очень дорогая и ты бы мне не купил такие. Я сказал это, а в ответ меня и Элева, альфу из нашего класса, дружки Макерши назвали парочкой. Элев едва сдерживался, пришлось его остановить. Сказал, что еще неизвестно, кто из всей компании бет будет рождающим, а кто самцом. Макерши прыгнул на меня, я увернулся. Водитель может подтвердить. Ему пришлось успокаивать его. А, в школе, - Аравель сглотнул, - они меня нагнали и стали толкать на лестницу. Еще шипели, что я шею сверну, раз такой храбрый. - Он закусил губу, потом сглотнул, - сказал, что-либо я под него лягу, либо мне шею свернут. Па, я что не могу защищаться? Если мой зверь спит еще, я что ли должен позволять им издеваться надо мной? - Аравель всхлипнул. - Мне нельзя, да?

- Нет, - Итан прижал его к себе, - тебе защищаться можно, даже если тебе слово плохое сказали.

Аравель прижался к отцу и обхватил его за шею.

- Да как ты смеешь! Сучье отродье! - зашипел, зверея Рульфи, отбрасывая стул в сторону. - Сученок, я отучу тебя лгать, нелояльная тварь! - он с силой вывел атакующий ментальный хлыст и со всей силы полоснул по спине Итана.

Аравель вскрикнул…

Итан лежал огромным котом перегородив путь к отступлению. Рядом на полу сидел Аравель и, подрагивая от шока и боли, смотрел в одну точку. Кумар нежно облизывал его кровившие раны на руках, зализывал страшный разрез от кисти и до локтя. За его спиной был стол, чуть сдвинутый, за ним были белые, как мел - директор, классный руководитель и охранник, - беты. Рядом со столом лежал без сознания Рульфи. Между ними была стена из энергетической красной дымки, атакующий щит, которая подрагивала и любое неосторожное движение могло спровоцировать атаку.

Итан даже не понял, как он оказался в образе зверя, как и кого ударил. Единственное, что было перед глазами - слезы его сына и ощущение боли, ударившее по нити семьи. Все, мозг перекрыло и остался инстинкт. Если бы не запах крови Аравеля, он бы просто перерубил атаковавшего его малыша своим хвостом. Но, боль и запах крови, заставили кумара ринуться изгонять боль и заращивать раны.

Аравель сглатывал и бледнел на глазах, но стойко сидел с прямой спиной и подставлял руки под широкий язык своего отца. Кумар мягко и очень сильно мурлыкал песню, что помогала заращивать разорванные ткани.

Первым отмер директор.

- Вы не имеете право перетекать при лояльных в черте города! - он покачал головой. - Я буду вынужден вызвать полицию.