Почему я ненавижу фанфики (СИ)

Поначалу мать была готова меня придушить, но сжалилась, когда увидела на месте сына неспособное жить тело, расплющенное наковальней реальности и перехватив мой полный тоски взгляд.

Я дошел до того, что вечером второго дня утащил к себе в комнату клетку с Ньютоном, сидел на полу и методично, по штучке, скармливал ему всякое — семечки, арахис, ягодки.

— Что с тобой, Костя? — тихо спросила мама, сменив обычную суровость на мудрую материнскую заботу.

— Дурак, — ответил я. И вдруг понял, что больше не могу молчать. — Мам, мне надо тебе кое-что важное сказать.

Она зашла в комнату и закрыла за собой дверь.

— Слушаю.

— Ты всегда воспитывала меня, как человека терпимого к любым странностям. Так вот. Мне понравился парень…

— Даня? — очень точно, метко и больно подметила она. — Не смотри так, ты с ним как с девушкой поступил, когда привел к нам. Я не удивлена.

Мама присела рядом. Подбежав к ней поближе по погрызенной жердочке, Ньютон сунул клюв между прутьев.

— Что ж… Костя, ты имеешь право любить кого угодно. Хоть кошку. Я хочу наследников, но этот вопрос в наше время не стоит ребром.

— Спасибо.

— Только вот явно что-то стряслось, коль ты решил напиться до полуобморочного состояния.

Дома я решил придерживаться версии Никиты с глобальной попойкой, так что мама думала, что в недавнем бунте виноват подростковый максимализм и моя врождённая привычка драматизировать.

— Да, я изрядно напортачил…

— Прятки делу не помогут, — вздохнула мама, подсовывая Ньютону семечку. Привычка подкармливать его в моменты стрессов у нас была общая. — Выясните всё, да и дело с концом.

— Что бы ты выбрала… чтобы важный тебе человек остался в стороне и мучился или чтобы он знал правду, но пострадал ещё сильнее?

— Хм… — она покосилась на дверь. — Взять твоего папу — не знать правду для него самый большой стресс в жизни. Он умереть готов за истину. Так что в его случае ответ очевиден.

— Думаешь, это может быть хуже всего?

— Отношения ничего не стоят, если доверия нет, — деловито кивнула мама. — Даже с кошкой. Но Даня ведь не кошка и он отличный парень.

— Это верно, мам…

Она поднялась, потрепала меня по волосам.

— Тончика я заберу. А то у него из-за твоей депрессухи талия исчезнет. Иди сам лучше поешь.

И ушла, громыхая клеткой. Я ещё минут десять сидел в обнимку с тарелкой всякой фигни для Ньютона. А потом встал и понял — да. Надо разобраться.

И всё.

Хотя бы потому, что прятки делу не помогут.

Идея с самого начала была рисковой — я решил заявиться к Новикову без предупреждения, прямо так, не зная, дома он или нет. Сначала за дверью раздались шорохи Ритуси — она даже поскребла дверь, что можно было считать приветствием. Потом послышались медленные шаги и щелкнул замок.

Этих звуков мне хватило, чтобы умереть от волнения раз пять, а то и шесть. Так что когда Даня открыл дверь, пришлось тратить силы ещё и на то, чтобы всё-таки вернуться в мир живых.

— Нам надо поговорить.

Тут из-за его спины появился парень. Высокий, подкачанный, с растрепанными, чуть вьющимися светло-русыми волосами. Лицо, подернутое холодной сосредоточенностью, казалось непрошибаемой маской.

В возникшей паузе он потянулся за кожаной курткой к вешалке и начал собираться. Какое-то время провозился с молнией, а после, проходя мимо, молча пожал Дане руку.

Меня обдал спокойным, чуть насмешливым взглядом.

Я мог бы проигнорировать это, но почему-то его проницательно-понимающие глаза сбили градус моей решимости до позорного нуля. Поэтому я стоял, пялясь на свои ноги, таким образом пережидая приступ острой ревности и злости.

Даня этому важному процессу мешать не собирался.

— Ты притащился, чтобы помолчать? — наконец, не выдержал он.

— Признаюсь честно, ты бы ничего не узнал, — не знаю, почему я начал именно с этой, мало похожей на извинение фразы. — Но лучше от меня, чем от него.

— Чем от Никиты? — холод вновь резанул по ушам. Я перевел взгляд со своей обуви на Риту, усевшуюся у хозяина в ногах.

— Да. Дашь зайти?

— Давай вкратце и здесь.

— Вкратце, хех…

Я прислонился плечом к стене, чтобы чувствовать хоть что-то твердое. Потому что казалось, что окружающее пространство засасывает меня, как зыбучие пески.

— В профкоме был Володар, — наверное, со стороны мой рассказ был похож на перечисление пунктов какого-то стрёмного списка. — После концерта меня поймали его ребята. Я помню всё очень смутно. Они… а… хотели меня прижать, но Никита вмешался.