Уличная магия 2 - Маскарад (СИ)

- Твой день рождения безнадежно испорчен.

- Это срочное дело. Будем считать, что я никуда не отлучался.

- Да, конечно, – дергаю за прядь еще разок. Саске убирает ладонь и с силой пережимает мою руку в области запястья.

- Еще раз так сделаешь – пальцы сломаю.

- Боюсь-боюсь, – с легкой злостью разглядываю лицо Учихи. Саске касается моих пальцев губами, оставляя на коже невесомый поцелуй.

- Не злись. Я расскажу все потом, договорились?

- Почему не сейчас?

- Так надо. Поверь мне.

Опытным путем доказано, что у Саске индивидуальная логика, а значит все хуже, чем он хочет показать. Боюсь представить насколько.

- Джирайя говорил, что мы должны быть предельно осторожны. Ты уверен, что справишься в одиночку?

- Справлюсь. И тебя не впутаю.

- Ладно. Хорошо. Заметь, пожалуйста, что я снова верю тебе на слово. Что ты…

Учиха вовсю увлекается моими пальцами, слабо покусывая. Знает ведь, скотина такая, что стоит ему перевести разговор в другое русло, я мгновенно отвлекаюсь.

- Я надеюсь, ты удовлетворен моей благодарностью? – Саске нависает сверху, придавливая всем весом. Поерзав, поддеваю темную футболку и укладываю ладони на поясницу Учихи.

- Буду удовлетворен, если завтра ты пойдешь со мной и моими друзьями в «Лист», – от близости дыхание тут же сбивается, но я пытаюсь сосредоточиться на отчаянной миссии затащить Саске в клуб.

- Это жестоко. Я собирался посвятить время фокусу.

- У меня отличный учитель!

- Я составлю вам компанию, но ненадолго, идет?

- Это сколько?

- Десять минут.

- Какой же ты все-таки ублюдок.

- Ладно, двадцать.

Тихо смеюсь фокуснику в ухо. Он сжимает меня крепче. Как-то… отчаянно.

- Саске? В чем дело?

- Обнимаю тебя. Это плохо?

- Ты редко делаешь это так, словно в последний раз.

Слышу, как он сглатывает, и окончательно теряюсь.

- Эй… Учиха, завязывай с этим. Все хорошо? Верно? – высвободив руку, зарываюсь пальцами в его взъерошенные черные вихры. Иногда с Саске бывает очень тяжело – он в обычных условиях не отличается адекватностью мышления, а когда накручивает себя, так вообще проще сразу застрелиться, чем пытаться его понять. Такое ощущение, словно я живу с бесконечным ребусом, то и дело подкидывающим мне новые загадки.

С одной стороны, именно эта таинственность привлекает всех окружающих людей. Ну, помимо божественного запаха парфюма и броской вызывающей внешности.

С другой – Саске никого, кроме меня, не подпускает так близко, чтобы можно было увидеть истинное положение вещей.

Например, раздражение крайней степени может быть как ревностью, так и проявлением беспокойства. Только у Учихи вспышка ярости может быть похотливой. А спокойствие и невозмутимость – идеальной фальшью.

Иногда, чтобы просто понять его, мне надо приложить столько усилий, что любой другой давно бы сдался. Но я ведь Узумаки, мать вашу, Наруто!

Из всего, что произошло за последние пять минут, с точностью до десятого процента можно предположить, что Саске узнал что-то плохое как-то связанное со мной. Но вот только как?

- Ты не рассказывал мне о том, что случилось с твоими родными, – Саске неожиданно встает, оттолкнувшись рукой от спинки дивана. И достает виски из секретера. – Принесешь лед?

Ошарашенно кивнув, топаю на кухню. Эх… кухня-кухня… единственная комната, оставшаяся неприкосновенным святилищем Учихи.

Интересно, с чего это он завел эту волынку? Саске предпочитает не вспоминать о прошлом. Он не разговаривает об Итачи и никогда не задает вопросов о моих предках. Странно.

Возвращаюсь назад с заполненной формой для льда. Иллюзионист сосредоточенно разливает алкоголь, спрятанный для особого случая. Нет, я не спорю, сегодня особенный день. Но разве…

- Ты сейчас думаешь, с чего это я задал такой вопрос? Я ведь не люблю ворошить прошлое и все такое…

Чешу затылок.

- Ну, знаешь ли, я не привык к такому вниманию с твоей стороны.

Забрав у меня из рук лед, Саске шаманит над стаканами. Его ловкие движения как всегда завораживают.

- Хочешь сказать, я невнимателен?

- Иногда мне кажется, что я – мебель, – криво усмехнувшись, с ногами залезаю на диван. Учиха почему-то даже не бросается переодеваться в домашнее, как всегда это делает. Сидит в футболке и серых джинсах.

Виски оказывается в моих руках. Без вопросов. Пьем – и точка.

- Ты – моя любимая табуретка.

- Я надеялся хотя бы на кресло, ну да ладно, чего уж там, – погремев льдом в стакане, ставлю его на коленку и серьезно рассматриваю брюнета.