Эрик Бутаков - Мыс Рытый

Скинув в душном кубрике с себя лишнюю одежду, в шлепанцах, человек выходит на палубу, потягивается до хруста в суставах, разминая шею, осматривает всё кругом, пока ещё не прошли синие блики в глазах от резкого потягивания, и закуривает. Ветерок приятно обдувает его незагорелую кожу, глаз ласкают круглопопые купальщицы, и он, непроизвольно улыбнувшись, вспоминает как …

Владимир Павлович, глядя на холодную воду, тогда ещё речушки, Лены, в месте их двухдневной ночевки, сказал примерно так: «Много мыслей закрадывается в голову, когда видишь эти прозрачные, чистые воды реки, которая с каждым метром набирает величие, становясь могучей, судоходной и одной из самых больших рек мира — на ней даже мостов нет!» (В этом месте кто-то позволил усомниться в данном предположении, напомнив, что Байкало-Амурская магистраль должна пересекать Лену, следовательно, как минимум один железнодорожный мост есть!) Подумав, Владимир Павлович согласился, но мысль свою продолжил: «Эти солнечные блики, эти гладкие камушки на дне, это журчание — всё это успокаивает душу, наполняет энергией человека, заставляя задуматься, вспомнить прошлое, вспомнить детские годы, близких и любимых людей, приятные события и многое, многое другое, что оседает в памяти, как положительные, благотворные и очень значимые для каждого человека мгновенья. Даже думая о будущем, даже фантазируя возле таких вод, человек думает и представляет лишь самое сокровенное, чего бы он хотел достичь, понять, увидеть. Вот, Вы, о чём думаете, Эраст Юрьевич, когда смотрите на воды этой реки?»

«О купании рабынь!» — ответил ему собеседник.

Над лагерем раздался долгий смех!

… Человек спускается, держась за железные поручни, по трапу на песчаный берег. «Ах, как приятно мелкий песочек хрустит под ногами! На хрен эти шлепанцы! Ах, как приятно обжигает песок стертые ступни!» Человек садиться на лавочку, и ждет, когда из «ванны-канавы» выскочат «купающиеся рабыни». И дожидается, незаметно разглядывая их. Потом он медленно опускается в горячую воду. «О… ка-айф! Тихонько, теперь по плечи… Ка-айф!» Кожа становиться гусиной. Но это же и есть ка-айф! Напротив, в метре, ветерок морщит холодную воду залива, а человек лежит, закрыв глаза, и лишь кожей лица чувствует этот ветерок, да ещё волосы, давно немытые, треплются от его дуновений. Понежившись чуток, привыкнув к температуре воды, человек опускается в «ванну» с головой, и… кайф увеличивается. Теперь мокрая голова ещё больше чувствует прохладу ветерка, а всё остальное тело — как горяча и приятна водичка в этой луже. Но пора вылезать — перебор — тоже нехорошо. И человек в мокрых трусах, прихватив свои шлепанцы, осторожно поднимается по трапу, чтобы не поскользнуться, а на палубе быстро надевает шлепанцы — железо раскалилось, и стоять на нем босыми ногами не возможно — капли, падающие с невыжатых трусов, чуть ли не с шипением, моментально высыхают. И человек бежит, обдуваемый холодным бризом, в душ — выжимать трусы. И уже через пять минут он сладко спит, забыв про усталость, про морскую качку, про холодную ночевку в палатке, про невкусные сублиматы, про опасность встречи с медведем, про… Он спит, и ему сняться купающиеся круглопопые рабыни в горячих водах далекой сибирской речки.

На Чивыркуе я поймал ужа. Перед этим Валя рассказал всем, что всех ужей на Чивыркуе истребили, чтобы они отдыхающих не пугали в теплых ваннах. Раньше их много было, а потом их уничтожили всех. Да, раньше их много было! Года три назад я, валяясь в горячем источнике, вытащил из-под себя скользкую змею. Уж — ни уж, там разбираться некогда — выкидываешь его быстрее, и тут же чувствуешь, как по телу озноб пробежал! После такого — купаться мало хочется. Но через пару «заплывов» к ужам привыкаешь, и с интересом наблюдаешь, как они иногда валятся с глиняной стенки к тебе в «ванну», и не выбрасываешь их, а, тупо улыбаясь, дивишься их способности так необычно плавать. Но, выслушав брата-Валю, я, в свою очередь, не удержался на всякий случай поведать, что ужи все-таки ядовитые змеи: их зубы вовнутрь загнуты, и они жалят жертву тогда, когда её заглатывают. Так что пальцы в рот ужам пихать не рекомендую! Однако добрый друг мой Валя говорил: «Спасибо тебе! Спасибо. Ты нам показал, что не всех ужей ещё истребили. Это меня очень радует! Я думал всех. А оказалось — не всех. Вот за это, тебе огромное спасибо!» (Когда он не подбирает слова, чтобы точнее выразить свою мысль, а говорит честно и спонтанно, он забывает вставлять «это самое» — хороший признак).