М Улицкая - В Израиль и обратно. Путешествие во времени и пространстве. [калибрятина]

Он вел речь уже не о злобе еще одной антисемитики, а о том, что «гений и злодейство — две вещи несовместные». Зло — это зло, и он его не обсуждал — «с одной стороны, с другой аороны». Не обсуждал Гиппиус, не обсуждал Лени Рифеншталь, о которой у нас зашел разговор после очередной передачи о ней по Би-би-си. Спорили кинознатоки — можно ли, нельзя ли отделять ее эстетическую позицию от политической? она была наивна, как всякий великий художник; ее влекла к себе сила, ее влекла к себе мощь власти; вот она смотрит на Гитлера с блаженной улыбкой, вся подавшись к нему, как ребенок,— хотя сама такая крупная, сильная, высокая… «Для меня ее нет. Для вас она есть? Кто она — чтобы быть?»

Я спросил, считает ли он, что русский антисемитизм стоит на других позициях, нежели западный.

Он сказал:

— Старый. Царского времени. Нет, нет, нет — конечно, на других. Они не верили, что — может быть, некоторые верили в это, но в общем они считали, что евреи просто такие нехристиане, они убили Бога. Их проклял Бог, и поэтому они… Проклял Бог — и они делают всякие антихристианские вещи.

— Но сейчас подавляющее большинство людей с «еврейской темой» думают именно так. Теория «малого народа», который подтачивает…

— Да-да, подтачивает…

— …изнутри «большой народ», как сифилитическая палочка.

— Да-да. Это идет от Средних веков. Послушайте, если вы меня спрашиваете о главной причине, то есть начале антисемитизма, оно находится в Евангелии. Оттуда все идет. Нельзя не быть антисемитом, если вы верите в Евангелие, это невозможно. Вы должны сделать что-то специальное психологическое над собой, чтобы не быть. Вы — ребенок, скажем, в Англии, ваши родители никогда не говорят о евреях, вы никогда не слышали о евреях, вы не знате, что такое евреи. Слово вам, в общем, не так уж известно. Вы идете в воскресную школу, там вы читаете Евангелие. Там стоит, что некие «евреи» убили Бога. Вы не знаете, что это означает, но какая-то тень накладывается на это слово. Какая-то искорка появляется внутри этого слова. Она не должна расти, но есть разные ветры — социальные, экономические, политические, религиозные, которые раздувают ее в пожар. Без этой искорки не было бы пожара. Мусульмане не антисемиты в этом смысле, никто. Ну конечно, они — низшая раса, евреи, они низшее общество, потому что они не мусульмане. Как и христиане. Но мусульмане не верят, что евреи существуют для того, чтоб подрывать, чтоб быть врагами, чтобы, понимаете ли, отравлять эти ручьи — как думали в Средних веках. Или жечь какие-то христианские святые вещи, красть из церкви то, что нужно было — как это называется?— host.

— Дары, да? Гостия. Дары — то, что приготовлено для причастия.

— Да-да. Это дары? Брать дары и жечь их. Есть замечательная картина времен Ренессанса, я не помню художника: еврей, который это делает и которого, конечно, приканчивают. Под самый конец жгут его. Да. Без этого не было бы ничего такого. Вот это глубокий антисемитизм, что евреи не могут любить хорошее, что они — враги всего хорошего, всего святого, всего, так сказать, божественного,— это идет пря-ямо от Евангелия.

— А вы думаете, что антисемитизм Месопотамии, скажем Вавилона, был другой?

— Абсолютно. Как это и теперь между арабами: они ненавидят евреев из-за политических резонов, из-за Израиля все это — это понятно. Всегда немножко презирали их, потому что они не мусульмане. Как презирали христиан, буддистов и так далее. Но это не то, это не этот глубокий острый антисемитизм, где нужно говорить: эти люди — наши враги, они не могут нам не портить. В Испании, когда евреям и арабам жилось хорошо, знаете, в начале XI, в XII столетии, когда они перемешались между собой, там евреев никто не преследовал. А в христианстве всегда была возможность погрома — на этой почве.

— Книга Бытия открывается, одна из первых глав,— Каин убивает Авеля, и затем вопль Каина: теперь все будут меня убивать, затем он получает печать на лоб, потом Ламех кричит женам: я убил, я убил — и так далее, то есть с самого начала убийство, убийство как архетип, воспринимается как нечто невозможное.

— Да. Да-да, запрещенное.

— Наступает Первая мировая война, великая война, счет убитых идет на миллионы, Вторая — то же. И здесь шесть миллионов убитых евреев. Значит: если убийство само по себе таково, как написано в Библии, а оно именно таково, потому что Библия — такая специальная Книга Правды, да?— и на это вы хотите сказать, что просто потому, что Гитлер использовал экономическую ситуацию и национализм Германии, пришел к власти и обстоятельства позволили ему совершить такое грандиозное massacre…