Петр Столпянский - Вверх по Неве от Санкт-Питер-Бурха до Шлюшина

Безбородко умер бездетным.

Имение перешло его родственникам, присоединившим по высочайшему повелению к своей фамилии Кушелевы и фамилию Безбородко. В 1816 году владельцем имения делается граф Александр Григорьевич Кушелев-Безбородко, который обращает большое внимание на свою мызу Полюстрово и на имеющийся минеральный источник. От источника проводится широкая аллея, которой дается название Тепловодная, вся местность осушается, канава, по которой текла минеральная вода в Неву, выкладывается булыжником, и бывшая дачная резиденция Безбородко мало-помалу превращается в курорт.

1 июля 1838 года благонамеренный молодой аптекарь Фишер, как писала единственная в то время газета «Северная Пчела», «с точностью понимающий пользу этого ключа, сделал значительное пожертвование, чтобы доставить пособие ближнему» — так изысканно и вычурно хотели выразить самую простую мысль: аптекарь Фишер арендовал полюстровский источник и устроил курорт.

С открытием курорта стала процветать и графская деревня Полюстрово, скоро ставшая излюбленной дачной местностью. Здесь селились и актеры Александрийского театра и ряд литераторов и ученых. Одно лето здесь жил Кукольник, творец патриотической драмы «Рука Всевышнего отечество спасла», постоянными его гостями были художник Брюллов, музыкант Глинка и молодые литераторы. На этих вечерах было шумно и оживленно: много говорили, спорили, пели и не меньше того пили, и во время именин Кукольника, когда известная певица того времени Шимановская исполнением романсов Глинки так растрогала композитора, что он расплакался, гостеприимный хозяин заметил, что запас вина весь вышел — Н. Кукольник вышел на средину комнаты, взъерошил волосы и с трагическим пафосом продекламировал:

Граф Кушелев-Безбородко не жалел средств, чтобы доставить удовольствие своим дачникам: заведывать кофейней и рестораном при графском парке приглашен был известный в то время содержатель ресторанов И. И. Излер, и восторгались газеты того времени: все найдется в палатке Излера, все, что только ни потребует ваше прихотливое гастрономическое воображение, и в то же время, на особливом острове, Тиволи, ежедневно изысканный концертный оркестр будет разыгрывать все новейшее, все любимейшее. Оркестром будет дирижировать Герман!

Герман был первый дирижер летних оркестров в Петербурге, и он приводил наших меломанов в самый дикий восторг. На этих музыкальных вечерниках, как писали тогда: «простота и непринужденность были характерной чертой. Дамы часто без шляп, в прозрачных косынках, мужчины в сюртуках, пальто, пиджаках, соломенных, поярковых, одним словом, в самых разнообразных шляпах и фуражках. Никто, кажется, не наряжается для музыки, все пришли, как были дома… Оркестр играет очень согласно: вальсы сменяются польками, польки увертюрами и т. д., пока в одиннадцатом часу в заключение раздается «Боже, царя храни», и публика, встав с своих мест, с открытыми головами слушает народный гимн».

Но, кроме музыки, граф доставлял и другие удовольствия. «С дозволения правительства, мы, нижеподписавшиеся, — гласила афиша 1812 года, — желаем дать конное представление, гимнастические геркулесные силы и восхождение на канате длиною 40 сажень и вышиною 11 сажень. Представление будет дано на даче графа Кушелева-Безбородко. Ефельд и Бомбов». К сожалению, Ефельд и Бомбов не пояснили, что они подразумевали под таинственными «гимнастическими геркулесными силами».

Устраивались на даче полеты воздушного шара — «умора, да и только! — читаем мы заметку, — до десятого часа надували шар, надували, и, наконец, он поднялся на неизмеримую высоту, сажень на 5 выше вершин дерев. Тут приготовлен сюрприз для зрителей — последовал фейерверк, в программе не обещанный, шар вдруг возгорелся, и, описав полукруг в воздухе, благополучно спустился в Лету, т.е. торжественно рухнулся в пруд за летней кофейней Излера, сопровождаемый в падении своем громким «браво» и рукоплесканиями публики.

Раз в год — 6 августа — происходил традиционный «сельский» праздник, устраиваемый графом для своих крестьян. На лугу, против деревни, воздвигалась высокая мачта, на которую утверждалось чучело, одетое в полный крестьянский наряд, служивший призом тому смельчаку, который сумел до него добраться. Процессия крестьян попарно подходила к помещику, который стоял на крыльце фермы, принимал поздравления и раздавал подарки, играла музыка, толпа горожан сходилась и съезжалась смотреть на это единение барина и его крестьян».