Александр Подосинов - «Русская река» - Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии

Связь Черного моря с потусторонним миром объясняется в немалой степени тем, что плавание в Черное море в древности воспринималось греками как выход в Океан – традиционное местонахождение загробного мира, т. е. Черное море виделось как Океан. [5] См. об этом подробнее: Иванчик А. И. Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII–VII вв. до н. э. в античной литературной традиции: фольклор, литература и история. М.; Берлин, 2005. С. 67—109. Греческий географ рубежа эр Страбон свидетельствует:

В гомеровскую эпоху Понтийское (т. е. Черное. – А. П. ) море вообще представляли как бы вторым Океаном и думали, что плавающие в нем настолько же далеко вышли за пределы обитаемой земли, как и те, кто путешествует далеко за Геракловыми Столпами. Ведь Понтийское море считалось самым большим из всех морей в нашей части обитаемого мира, поэтому преимущественно ему давалось особое имя ‘Понт’, подобно тому, как Гомера называли просто ‘поэтом’. Может быть, по этой причине Гомер перенес на Океан события, разыгравшиеся на Понте, [6] Имелись в виду плавание Одиссея в страну киммерийцев и локализация страны Ээта (позднее Колхида). предполагая, что такая перемена окажется по отношению к Понту легко приемлемой в силу господствующих представлений. (I, 2, 10; пер. Г. А. Стратановского).

Отсюда, вероятно, берет начало и прослеживаемое на протяжении всей античности представление о том, что Черное море соединяется с Северным Океаном (через реки Дон и/или Волгу), или же – по принципу удаления фантастического на более отдаленную периферию – что Меотида (Азовское море) является заливом Океана (подробнее об этом см. в Очерке 2).

«Мифологическое» восприятие этногеографических реалий Северного Причерноморья закончилось в период Великой греческой колонизации (VIII–VI вв. до н. э.), когда греки появились на северном берегу Понта Эвксинского (Черного моря) и основали здесь многочисленные города и поселения. Греческая колонизация черноморских побережий (а в ней активно участвовали ионийцы – жители греческой Малой Азии) принесла много реалистических сведений о новых территориях, которые и были зафиксированы ионийскими учеными VI–V вв. до н. э. Анаксимандром, Гекатеем Милетским, Геллаником Митиленским, Эвдоксом, Дамастом и, наконец, Геродотом, чей труд стал вершиной ионийской историко—географической мысли.

Тесные контакты черноморской периферии греческого мира с его центрами, активное участие ее в «большой политике» (напомню только о многолетнем снабжении Афин боспорским хлебом, о борьбе римлян с Митридатом Евпатором, закончившейся самоубийством Митридата в Керчи, о размещении римских войск в Крыму) постоянно обогащали античную литературу и, в частности, географию новыми и все расширяющимися данными, что создает для нас солидную источниковую базу. Тем не менее однажды зафиксированные в литературе фантастические детали и описания продолжали долго жить в литературе античности, благополучно перекочевав в Средневековье.

По мере освоения все новых территорий происходила постепенная демифологизация окраин, при этом нередко мифологические персонажи и реалии переносились все дальше к границам ойкумены. Так, амазонки из Малой Азии (где их локализовал Гомер) уже при Геродоте должны были «перебазироваться» в Северное Причерноморье, чтобы в римское время (например, у Помпония Мелы) оказаться почти у Северного океана, а в Средние века – на острове Амазанус в Балтийском море (как у арабского географа ал—Хорезми) или даже на севере Скандинавии ( Kwenland исландских саг – «Страна женщин»). И наоборот, местности, раньше размещавшиеся где—то далеко на севере, на краю света, за Океаном, обретали вполне реалистическую географическую локализацию; так, цель аргонавтов – царство Ээта, располагавшееся в описаниях древнейших Аргонавтик на океанском берегу то ли на западе, то ли на севере, то ли на востоке ойкумены, было позже отождествлено с Колхидой в Восточном Причерноморье; подобную же судьбу испытали киммерийцы, изначально локализованные Гомером на далеком океанском берегу, а затем помещенные Геродотом на северном побережье Черного моря.

Говоря о географии Восточной Европы и, в частности, о ее гидрографии в представлениях античных авторов, следует иметь в виду, что она полна деталей, которые, мягко говоря, не отвечают действительности, что и понятно, так как знания о ней были довольно приблизительными и нечеткими.