Дмитрий Губин - Вне России

Tags: А это что еще за фрукты? Гимн рамбутану и дуриану. – Семь полов Воннегута и четыре пола Таиланда. – Массаж, хирургия, острова, слоны, крокодилы и прочие удовольствия, включая запретные.

Ты, – сказали друзья, – сумасшедший. Ты всерьез советуешь туда? Там, вон, революция. Блокируют аэропорты. Кризис правительства. Знаем мы это дело: нехорошо!

Ха! – отвечаю друзьям я. Каждый раз, когда я на Таиланде, там революция и кризис правительства. Только они особые, тайские, кукольные.

Таиланд вообще – очень специальная страна. В смысле, экзотическая не по причине кокосовых пальм, обезьян в монастырях и кораллов в Андаманском море, а по устройству. У Таиланда, например, два флага – родины и государства. И революции касаются исключительно государства, но не трогают родины. И король там – такая же данность, как кораллы, пальмы и море. А еще там не 2 пола, как у нас, а как минимум 4, и никто не делает круглые глаза, когда трансвеститы водят с детьми хороводы. Трансвеститы – лучшие друзья детей, а кто же еще?

В Таиланде вообще все иначе. Я на днях встретил Сережу Пархоменко, который кулинар, книгочей, оппозиция и программа на «Эхе Москвы»: «Серега, откуда такой загар?» – «Из Таиланда!» – «Революцию видел?» – «Ты что, с ума сошел?!»

В Бангкоке турист обычно задерживается на день, и редко – на два, дивясь из окон автобуса на ступы – буддистские, в виде колоколов с иглами-хвостами, храмы, разбросанные там и сям по муравейному, небоскребному, трущобному городу. Туриста везут в Ват Пхракео и в Королевский дворец.

«Ват» – это монастырь. Ват Пхракео – это сумасшедший дом. Даже если бы в Таиланде вообще ничего не было, кроме Ват Пхракео, поездка стоила бы свеч. Это как если бы семилетние дети взялись играть в Волшебника Изумрудного Города, собрав сокровища с маминого трюмо, – и вдруг все эти флаконы из-под духов, бисер и фальшивый жемчуг, застежки и брошки выросли в размере в тысячу раз. Монастырь Пхракео – это разноцветные башни и храмы, на их ступенях драконы, демоны и крылатые обезьяны, это монахи, солдаты и гиды-трансвеститы (их артель взяла под себя этот бизнес, и оттого экскурсия сопровождается аффектированным жестом – на редкость уместным среди резьбы, золота, перламутра, смальты, брызг зеркал и крашеного стекла). Это бот (храм) с Изумрудным Буддой, это виханы, чеди, прасат и пхрамонтхиентхам, что на тайском значит «библиотека» (правильный язык! «Политика» по-тайски будет «наёба»). А в королевском дворце – слоны и колонны коринфского ордера вперемежку. До свидания, крыша!

Важно только не упустить, что Бангкок этим не ограничивается. Не в смысле маршрутов – любой путешественник легко найдет, куда ему отправиться: в Ват Сакет с Золотой горой, на вершину которой ведут 320 ступенек, или в Ват Пхо, где ученики школы массажа тренируются на посетителях, или на плавучий рынок на реке Чаопрайя, – все это известные штуки. И даже не ограничивается ночной вылазкой в район Патпонг с бурлящим рынком, где в несметных количествах предлагаются поддельный Gucci, реальные проститутки, а шмыгающие зазывалы показывают (в качестве паллиатива между Gucci и проститутками) картонки, на которых посредством пиктограмм изображено, из какого именно места вынут во время шоу фокусницы-девицы, условно говоря, кролика за неимением цилиндра.

Однако в Бангкоке следует задержаться по генеральной причине – потому что это удивительно живой азиатский город. Вот идут в школу чистенькие, какие-то фарфоровые, в одинаковых костюмчиках, детишки, – хоть сейчас заполняй ими сказку. Вот на уровне третьего этажа обрывается недостроенный шестирядный автобан, потому как министр украл деньги: по этому поводу была предыдущая революция. Вот курят благовония и возлагают гирлянды в домашних храмах. Вот девушки на мотоциклах сидят амазонками, свесив ноги по одну сторону сиденья…

Хорошо гулять по тропическому, влажному, жаркому Бангкоку!

Вот женщина рубит мачете гигантский фрукт.

– Что это у вас такое, дражайшая Солоха?

И, отложив тесак, она объясняет, что это дуриан, полезен для женского и мужского здоровья, только в гостиницу с ним нельзя, потому что он невыносимо прекрасно для окружающих пахнет, типа сыра рокфор – ей-ей, так и скажет она на своем языке, и улыбнется, и приложит к груди сложенные ладошки.