Гомбожаб Цыбиков - Буддист-паломник у святынь Тибета

13 мая. Пятница. Сегодня занимались с 11 приблизительно часов до 3 час. 30 мин., приняли две буквы – «Б» и «В» (63 + 86 сл., следовательно, 149). Очень активно вел работу т. Цэвен. В конце концов он шутя заявил: «Вот Гомбожаб выморит наконец меня!» Был, кроме него и Бато-Очир, и Эрдэни-Батухан. Бато-Очир тоже принимал немалое участие в подборе слов.

Вообще Учком очень любезен. Он сегодня прислал мне недавно выпущенный 1-й том перевода Эрве «История Франции и других стран». Сегодня вечером просматриваю этот перевод.

14 мая. Суббота. Сегодня, хотя и сидели с 10 до 1 часа, приняли сравнительно немного слов. Кончили букву «Г». Причина та, что т. Цэвену ежеминутно приходится отрываться по делам посетителей.

Сегодня ходил в дом Гомбо и Цокто Бадмажаповых. Обоих дома не оказалось, застал жену первого. Она в большом горе. Вспоминает о больном сыне, лежащем теперь в больнице в Москве. Они телеграфом запрашивали, какая болезнь. Ответили – продолжительная. Родители опасаются за жизнь сына, тем более что ламы предсказали, что болезнь очень опасна для жизни. Отец, как говорит мать, уже сколько ночей не спит из-за сына. Собирается ехать к нему и теперь ушел по вопросу ходатайства об отпуске.

Цокто Бадмажапов уехал еще вчера для осмотра каких-то построек где-то. Я попросил прислугу сообщить о моем посещении т. Бадмажапову, когда он вернется. Исполнен долг перед прежними знакомыми, с которыми пришлось познакомиться в 1902 г., т. е. ровно 25 лет тому назад. Про них я прежде знал по слухам. Один жил в Пекине, у Гомбоева, а другой путешествовал вместе с известным Козловым по Восточному Тибету.

Вечером после захода к т. Хазагаеву узнал, что т. Алексеев уехал вместе с министром просвещения в Сэцен-хан аймак приблизительно на 1 недельку.

15 мая. Просматривая предложенные Буручкомом и Монучкомом термины, все более прихожу к заключению, что Буручком взял слова, которые еще не проникли не только к монголам, но и в Монголию вообще. Например, «трамвай», «телескоп», «трест» и т. п. Зато у нас нет обычных слов, которые как бы вошли в общее понятие всех бурят-монголов. Например, «свобода», «сырье», «состав» и т. п., большею частью русские, а не международные слова.

С утра – ветер, который то наносит, то разносит тучи. Иногда пригонит тучу со снегом, но, в общем, очень маленьким. В час пошел обедать в «Спартак». На обратном пути был такой ветер, что с трудом добрался до квартиры […]

Приходится сидеть поневоле дома и работать, а то пошел бы к какому-нибудь знакомому.

Название новых вещей принимается на язык именно того народа, кто впервые знакомит с вещью. Например, сейчас к соседу зашли две монголки (южанки) и говорят: «Халȳн пēчин» – горячая печка. И действительно, сегодня затоплена печка, и она горяча.

Опять прояснило. Но ветер еще не унялся. В 4 час. 30 мин. пошел к Булат Мухраину, долго просидел у него и Инкижинова. Он сообщил мне, что в 2 дня пути от гор. Донкора на земле лежат 2 каменных тигра. Монголы рассказывают, мол, что здесь был город, у которого на воротах было два тигра. Потому он и назывался Барс-хото [230]. Теперь город – под землей, кроме этих двух остатков. О каком городе идет речь, я не знаю, но нет ли тут одного из тех степных мертвых городов, один из коих раскопал т. Козлов [231](но не открыл), так как город этот уже давно нашли сами монголы и добывали в нем кое-какие ценности.

Затем Инкижинов рассказал подробности о Джа-ламе [232]. К сведениям, сообщенным Майским [233], он добавил, что Джа-лама, основав свою резиденцию на окраине Халхи, сносился с кукунорскими и цайдамскими монголами, среди коих имел своих почитателей. Он был калмык из астраханской степи. Окружал себя приближенными, преимущественно калмыками. Когда его убили посланные НРА Монголии люди [234], все его войско и приближенные рассеялись. Некоторые, а может быть, и большинство простолюдинов, охотно покинули его стан, так как они невольно были привлечены к служению Джа-ламе, который страшно эксплуатировал их труд. Например, после смерти Джа-ламы оказалось до 1000 возов степного цзак [саксаула] – для сигнальных костров.

Вечером с т. Базаржабом пошел в китайский «театр на 4-й улице». Перед дверями продавали билеты. Места не указаны. Мне купили билеты высшей цены за 1 р. 50 к. Мы прошли в партер и сели на 3 скамью. Это было в 8 час. Через полчаса вдруг объявляют, что места по 1 р. 50 к. находятся наверху, т. е. на втором этаже. Поднялись туда, но там все места оказались занятыми. Кое-как поместились за занавесом или, верное, над сценой, так ложи устроены почти по всему периметру театра, так что последние находятся как раз над сценой. Пришлось артистов смотреть сбоку. Действия начались в 9 час., хотя было объявлено начало ровно в 7 час. Публика собралась к 9 час., но затем подходила почти до конца спектакля. Всего было почти до 400 чел. Среди них и русские. Китайцы, может быть, старшины театра, занимали особую ложу. Имелись китайцы и среди прочей публики, но большинство, конечно, монголы.