Степан Макаров - «Ермак» во льдах

Считаю долгом напомнить Вашему высокопревосходительству, что те немногие дни, которые «Ермак» провел в полярных льдах, доставили науке достаточный материал как по гидрологии, так и по биологии. Во всей северной части Баренцова моря нет других драгировок, кроме тех, которые произведены были с ледокола «Ермак»; также нет температур и удельных весов воды на разных углублениях в этих местах. Описи Новой Земли придается большое значение.

На «Ермаке» сделана опись части берега в 80 миль. Единственные наблюдения у Новой Земли и Шпицбергена над колебанием уровня моря по мареографу сделаны с «Ермака». Во время плавания «Ермака» также собран большой материал по ледоведению, частью уже изданный мною, частью еще не изданный. Магнитные наблюдения на льдах Баренцова моря сделаны единственно с ледокола «Ермак», и во время нашего плавания поставлено несколько карт ледяного покрова, которые не были сделаны ни одним из путешественников.

Не мне высказываться о том, в какой мере полезны все те научные данные, которые были собраны во время плавания «Ермака» и над обработкой которых я усидчиво занимаюсь в течение четырех лет. Может быть, другой на моем месте сделал бы больше, но каждый человек работает в размере своего умения, и Географическое общество в прежних моих трудах признавало пользу, ибо неоднократно присуждало мне медали. Географическое общество начало относиться несочувственно к моим работам лишь с того времени, как я выступил с предложением исследовать Ледовитый океан при посредстве ледоколов.

Правильность моих соображений по этой части подтвердилась, между тем Географическое общество категорически отказывается поддержать мои труды.

Разве в этом предложении я пошел против целей общества, разве это предложение вредит географической науке?

Совершенно то же самое в отношениях ко мне Академии наук.

При представлении мною проекта применения ледоколов для исследования Ледовитого океана Академия наук высказалась, что в моей записке она «не нашла доказательств правильности суждений», а после первого плавания «Ермака» та же Академия для бергенской экспедиции взяла либавский ледокол. Та же Академия просила помощи «Ермака» в 1901 году.

Отсюда видно, что я был прав, но считается, что я ошибался, а что Академия была права, когда меня не поддержала и не хочет поддержать.

То же было с Нансеном, но окончилось иначе. После доклада его в Географическом обществе в Лондоне о проекте его дрейфующего со льдами корабля были прения, и при этом все как один высказывали лишь сомнения в правильности предположений Нансена. Никто не говорил за него, а потом, когда дело удалось, и он через три года эффектно возвратился назад, все признали глубокую обдуманность его соображений.

Моя мысль тоже подтвердилась на практике, но у меня не было эффектных событий, а потому действия мои вызывают лишь порицания. Я был бы совершенно в ином положении, если бы «Ермак» вместо работы у Новой Земли сделал все возможное, чтобы пробиться в более возвышенные широты. Наши ученые как бы стыдятся заданий идти к полюсу и стараются указать более скромные, но и более существенные задачи у наших берегов. Не забывают ли они, что эффектные события нужны даже для того, чтобы расположить симпатии ученых? Само Географическое общество приветствовало меня, когда я эффектно вошел зимою на Кронштадтский рейд, и отказывается сказать доброе слово, когда согласно его же желания я снова занялся Новой Землей.

Настоящее мое письмо я позволю себе закончить заявлением, что если Географическое общество откажется оказать мне чисто идейную поддержку, то оно заслужит справедливый упрек потомства, ибо дело мое остановится и Ледовитый океан останется неисследованным, пока другая нация не примется за постройку ледокола для этой цели.

Буду очень благодарен Вашему высокопревосходительству, если Вы доставите возможность переговорить с членами Совета Географического общества.

Прошу принять уверение в моем совершенном уважении и преданности.

Броненосец «Петропавловск» наскочил на мину, взорвался, опрокинулся. Наша эскадра под Золотой горой, японская приближается. Адмирал Макаров по-видимому погиб.

В 1898 г., а именно в конце этого года, был по моей инициативе заказан ледокол «Ермак»; ближайшей целью сооружения этого громадного ледокола была у меня та мысль, чтобы, с одной стороны, сделать судоходство в Петербурге и других важных портах Балтийского моря в течение всей зимы, но главным образом попытаться, нельзя ли пройти на Дальний Восток через северные моря, по северному побережью Сибири. Ледокол этот был сооружен при ближайшем участии адмирала Макарова, того самого Макарова, который геройски погиб около Порт-Артура, будучи во время японской войны назначен главнокомандующим Дальневосточным флотом.