Степан Макаров - «Ермак» во льдах

Без льда дело пойдет весьма успешно, если придерживаться тех приемов, которые я применил при съемке Маньчжурского берега. Там, имея глубоководный, достаточно обследованный берег, я выбирал курс и, держа ровный ход около 10 узлов, производил беспрерывное пеленгование берега, причем каждому пеленгу соответствовал момент, записывавшийся с точностью до секунды. Прокладкой пеленгов на астрономические пункты определялись места корабля и его курсы; а затем, в зависимости от хода, делалась разбивка времени, так что каждому пеленгу находилась соответствующая точка нахождения корабля.

Присутствие льда не дает возможности ни держать ровного хода, ни держать одинакового курса. Удары в лед неизбежно отклоняют нос в сторону; кроме того, при прохождении значительных льдов ход замедляется.

Для того чтобы точки пеленгования были хорошо определены, я избрал систему станций, заключающуюся в том, что через известный промежуток судно останавливается для взятия серии пеленгов на береговые предметы. Ледокол имеет три машины, и это дает большие удобства для удержания судна на месте.

Система станций представляет ту невыгоду, что дело идет медленнее и трудно уследить за точками на береговой черте; но эта система дает крупное преимущество, заключающееся в том, что возможно снимать фотографические панорамы берега, которые оказывают значительную помощь при морских съемках, в особенности когда имеется в распоряжении мало времени.

Также следует упомянуть о том, что морская съемка на ходу будет тем точнее, чем больше ход, – на большом ходу меньше влияют течение и ветер. Между тем у таких неописанных берегов, как Новая Земля, глубокосидящее судно должно ходить с некоторыми предосторожностями; бывало несколько случаев, когда мы, услыхав звонок предупредителя Джемса, изменяли курс и тихим ходом, с частым промером, отходили от берега.

Съемка началась 22 августа, [82]когда мы подошли к Крестовой губе и в 6 1/2 часов вечера высадили партию наблюдателей на мыс Смирнова. Контуры берега, а в особенности ситуация Новой Земли, до такой степени неправильно нанесены на карты, что, подойдя к самому входу в бухту, мы, за отсутствием обсервации в этот день, не знали, находимся мы в Крестовой губе или в одной из Сульменевых.

Работы распределены были следующим образом. Лейтенанты барон Гревениц и Неупокоев должны были определить географические координаты пункта, а военный топограф Ровинский должен был измерить базис и мензульной съемкой определить несколько пунктов, которые послужили бы основными точками для морской съемки. Штурман Палибин отправился с фотографическим аппаратом для снятия панорам берега с определенных точек. Физик Вуколов съехал на берег с магнитным теодолитом для определения магнитных элементов. Кроме этих лиц, поехали геолог Вебер и ботаник Палибин для работ по своим специальностям.

К делу приступили тотчас же, и благодаря ясной погоде работы к вечеру 22 августа были окончены.

Ровинский успел не только определить положение некоторых точек, но и, сделав съемку местности, прилегающей к астрономическому пункту, взять засечки на некоторые приметные места но всей бухте.

В 8 часов 45 минут вечера мы снялись с якоря и, засняв еще одну панораму входа в губу, направились к бухте Машигина, лежащей в 40 милях к северу от Крестовой. Лед был довольно редкий, но местами до некоторой степени задерживал ход.

24 августа в 5 часов 30 минут утра ледокол стал на якорь у мыса Шанца, где с утра были отправлены на берег те же наблюдатели, к которым присоединился доктор Чернышев, для собирания зоологических материалов. Погода на этот раз не столь благоприятствовала, ибо небо по временам покрывалось облаками, и, кроме того, днем засвежел норд-остовый ветер, который затруднял наблюдения в искусственный горизонт.

После полудня я проехал на паровом катере в губу Малую Машигину, которая оказалась под ледяным покровом, образовавшимся, вероятно, в последние дни, ибо толщина его была всего лишь несколько дюймов. Позднее паровой катер ходил за партией, которая отправилась к горе Головнина для снятия фотографической панорамы. В 11 часов вечера, по возвращении всех на ледокол, мы вышли из бухты, ибо наступила мрачная погода с туманом. Отойдя около 7 миль, ледокол остановился в разбитом льду.

Следующий день, воскресенье, 25 августа, погода была мрачная, и наблюдатели имели время, чтобы пересмотреть свои записи и привести их в порядок.