Николай Чуковский - Водители фрегатов

— Помню, — твердо сказала колдунья. — На кораблях Луиджи было белое знамя.

— Это был Лаперуз, — решил Дюмон Дюрвиль. — На фрегатах Лаперуза развевались белые знамена королевской Франции!

Он попрощался с Томагой и пошел назад, потрясенный всем услышанным.

Синглтон покинул его, обещав к вечеру приехать на корабль. Дюмон Дюрвиль сам повел свой отряд на берег, сопровождаемый большой толпой.

На берегу матросы, которых он оставил сторожить шлюпки, донесли ему, что в его отсутствие островитяне вели себя беспокойно и угрожающе. Капитан приказал немедленно спустить обе шлюпки на воду и ехать. Но тут оказалось, что одна из шлюпок, меньшая, рассохлась и течет. Ее необходимо было законопатить.

Дюмон Дюрвиль сел в большую шлюпку, а маленькую оставил матросам для починки.

— Когда почините, вернитесь на корабль, — сказал он и уехал.

Подъезжая к кораблю, он заметил на берегу суматоху.

Матросы, чинившие шлюпку, подверглись нападению толпы вооруженных ружьями островитян. Они связали моряков канатами и утащили в лес.

— Хорошо же! — вскричал Дюмон Дюрвиль. — За это предательство мне ответят ваши вожди! — и поднялся на палубу.

К нему подошел старший лейтенант, бледный и взволнованный.

— Капитан, — доложил он, отдавая честь, — вождь Тагофа сбежал.

— Как! — вскричал Дюмон Дюрвиль. — Ведь я приказал сторожить их!

— Мы сторожили у дверей каюты, — ответил лейтенант, — но он, очевидно, выпрыгнул в окно и уплыл.

Тут только Дюмон Дюрвиль понял, какой он сделал промах. Он забыл, что всякий полинезиец с легкостью может проплыть полторы мили, отделяющие корабль от берега.

— А Палу?

— Палу тоже хотел выпрыгнуть в окно, но он слишком толст. Он застрял в окне, словно пробка, и ни взад, ни вперед. Нам пришлось рубить топором раму, чтобы втащить его в каюту. Я приказал надеть на него кандалы и бросить в карцер.

На берегу все было в смятении. Островитяне толпились вокруг своей единственной пушки. В подзорную трубу Дюмон Дюрвиль увидел, что за пушкой стоят Тагофа и Синглтон. Синглтон вкатил в пушку снаряд и зажег фитиль. Грянул выстрел. Ядро пролетело между мачтами корабля.

— Изменник! — прошептал Дюмон Дюрвиль. И крикнул: — К пушкам!

Двадцать пушек правого борта выстрелили разом. Грохот был такой, что казалось, будто небеса раскололись пополам. Пушка, из которой стрелял Синглтон, была сбита с лафета и лежала в кустах.

Тогда на берегу появились парламентеры, махавшие над головами зелеными ветвями. Это был знак мира. Дюмон Дюрвиль разрешил им подъехать к кораблю.

— Смилуйся над нами, властелин кораблей, — сказали они. — Мы возвратим тебе всех твоих младших братьев.

Через полчаса все матросы, целые и невредимые, были на корабле.

Дюмон Дюрвиль отпустил чуть не умершего от страха толстяка Палу, поднял якоря и вышел в море.

На островах Дружбы, которые давно уже благодаря все чаще посещавшим их европейцам превратились в острова Вражды и Ненависти, ему нечего было больше делать.

Итак, Дюмону Дюрвилю удалось напасть на след Лаперуза. Из слов Томаги он узнал, что Лаперуз заходил на острова Дружбы. У Лаперуза был такой план: осмотреть восточное побережье Австралии, потом острова Дружбы и, наконец, Новые Гебриды. Он погиб не у островов Дружбы, а позже. Следовательно, его нужно искать где-нибудь в районе Новых Гебрид.

Но плыть к Новым Гебридам сразу Дюмон Дюрвиль не мог. Он должен был сначала починить свой корабль, истрепанный двухнедельной бурей. И Дюмон Дюрвиль отправился в Тасманию.

Тасмания уже не была тем диким лесистым островом, каким ее застал д'Антркасто. С тех пор ее успела захватить Англия. Английские поселенцы истребили миролюбивых, беспомощных тасманийцев, вырубили леса, развели фруктовые сады, расплодили овец и построили город Гобарттаун.

Во времена Дюмона Дюрвиля Гобарттаун был уже довольно большим городом, с отличной гаванью и верфью. Лучшего места для починки корабля нельзя было себе и представить. После длительных стоянок у разных островов Дюмон Дюрвиль в августе 1827 года привел свой корабль в гавань Гобарттауна.

Английские власти приняли его очень радушно. Сам губернатор пригласил его к себе. Но Дюмон Дюрвиль долго не мог воспользоваться этим приглашением: он был занят на верфи ремонтом корабля.

Только через месяц поехал он к губернатору.

— Что заставило вас посетить Тихий океан? — вежливо спросил губернатор. — Ведь вы, кажется, не купец…