Лев Гумилевский - Четыре вечера на мертвом корабле

— Да, я господин, — крикнул Сын Гостя, сжимая кулаки, — и горе тому, кто ослушается меня в моем доме!

Он отвернулся от брата и посмотрел на мать.

— Где, спрашиваю я, где были следы Маи, и зачем ты отпустила взбесившегося волка?

Мать опустила голову.

— Мая принесла мне подарки ночью и оставила их у входа! Отец твой изрезал на клочья дары Маи и ушел по ее следам искать обидчика!

Сын Гостя схватил голову руками и, потрясая ее, провыл тоскуя.

— Мы идем по стране, где живут томузы! Трудно вернуться волку из поля, окруженного засадами!

Мать подошла к нему. Он встал и сказал с величавой резкостью, ударив себя в грудь.

— Мы будем ждать его до третьего солнца, пока будем есть! Но и ради жизни отца ни на одно солнце больше не задержу я своего пути, потому что это путь вперед!

Он отошел от поезда, отворачиваясь к белому солнцу, и крикнул назад:

— Делайте, что надо!

Мать отошла, кланяясь. Ваненок выпряг оленей. Собаки лапами помогали расчищать снег. Еще задолго до ночи ураса стояла на месте, в очаге крутился огонь проворными языками пламени, и мясо топило нежное сало на угли.

Сын Гостя у входа слушал вздохи затихавшего ветра и говорил, тоскливо оглядываясь на огонь:

— Йоры манят следами Маи старого якута в ловушку смерти! Он ушел умирать за свои законы, как чудовища с рогами, стоящими дороже шкур огневицы, уходили умирать на остров, который теперь мы называем Кладбище Мамонтов! Старый мамонт с перешибленной лапой — мой отец! Ты не вернешься в мою урасу! Смерть застигнет тебя на пути, потому что однорукому не сладить с паршивым волком, питающимся падалью! Ты умрешь на своем пути, как умирали те, чьи рога теперь составляют цель моего пути!

Сын Гостя опустил голову. Он слышал сзади себя спокойное чавканье и оглянулся. Мать угодливо подала ему дымящийся кусок. Он принял его и ел, наливаясь теплом пищи, огня и непобедимой воли.

В тот год весна стала вдруг. Тепло, не умеряемое ветрами и тучами, согнало снег в ручьи, озера и топи. Грязно-бурая поверхность тундр обнажилась. На ней клочьями, как лишаи на шкуре оленя, выросли зеленые травы и мхи. Комары и мошки вздымались над землей, как дым потухающего очага над юртой якута.

Сын Гостя простоял шесть солнц на берегу моря, дожидаясь пути на остров. Ночами лед становился ка несколько часов, но рушился от малейшего урагана, нагонявшего воду с океана и опрокидывавшего в море ледяной путь.

Сын Гостя слушал тишину небес. Он вглядывался в звезды и держал оленей возле урасы. Собаки выли тревожно. Ночами неслись с вышины хлопоты крыльев уходивших на остров лебединых стад.

Сын Гостя стоял на берегу, скрестив руки. Он готов был пасть на землю и выть в тоске бессилия по-собачьи, но боялся показаться йорам побежденным и молчал, усмехаясь побелевшими от тоски губами:

— Йорам не обмануть меня! — шептал он. — Йоры не уведут меня раньше времени, и останется пустой их ловушка, приготовленная для меня!

Ночью пятого дня Ваненок выгнал лосиное стадо к берегу. Собаки окружили его цепью. Сторожевой смело повел стадо по льду на остров.

Сын Гостя дрогнул. Он посмотрел на звезды, но прислушался к тишине и не двинулся с места, провожая глазами ветвистое стадо.

Йоры хотят увести меня по следам сохатых, — подумал он и остановил Ваненка. отозвал собак. — Сын Гостя хитрее йоров! На остров нет пути этой ночью! Глядите!

Белая ночь стлала волнующий свет по остекленевшему морю. В белой ночи далеко видна была круглая тень от стада лосей, перебиравшихся за сторожевым через лед. Тень их бежала с быстротой тени облака по белому простору.

Сын Гостя прищурил глаза. Ваненок молчал, но беззвучные губы его были сложены в усмешку. Сын Гостя сжал его руку и крикнул.

— Гляди, слепой щенок! Я вижу лучше сохатого, и я не поведу своего стада в ловушку йоров!

Прищуренные глаза видели далеко. В черных зеркальцах глаз сверкнуло торжество, когда взорванный напором воды ледяной путь загудел, и тень стада исчезла в грудах волн и льда.

— Ты хорошо видишь, — сказал Ваненок, встряхивая руку, замлевшую от пожатия брата, — и я не спорил с тобой! Я готов следовать по твоему пути!

Сын Гостя засмеялся.

— Мы уйдем скоро. Ледяные горы, идущие с океана, запрут лед в проливе и, может быть, завтра путь будет готов!

И ночью шестого дня Сын Гостя впряг оленей, нагрузил нарты, свистнул собак, привязал мать и Ваненка к нартам и погнал оленей на лед. *