Фритьоф Нансен - Через Сибирь

Пятница, 29 августа.

Последние несколько дней дул сильный ветер, от которого в широких протоках между островами поднялось нешуточное волнение, не позволившее нам направиться на берег или по реке на наших неповоротливых яликах, поэтому мы проводили время на «Корректе» за проявлением фотографий днём, а вечером играли в карты. Лорис-Меликов же с Лидом, дай им волю, не вставали бы из-за шахматной доски целыми сутками. Но Лиду надо было следить за погрузкой-разгрузкой. Лишь Кристенсену и приглядывавшему за животными человеку приходилось иногда наведываться на берег, чтобы накосить травы для верблюдов, а её было достаточно на западном низком зеленеющем берегу.

На пароходе было немало членов команды, которые лелеяли надежду совершить выгодный для себя обмен с местным населением, причём особенно уповали на мену ценных мехов. Для этого они прихватили из дома меновые товары. Так, наш старина датчанин-стюард накупил на целых 24 кроны стеклянных бус, ожерелий и прочих побрякушек, перед которыми, по его мнению, не мог устоять ни один абориген. Но его и прочих «обменщиков» ждало величайшее разочарование. Что касается ценных мехов, то все их давно скупили сибирские купцы. А сами дикари оказались вовсе не такими наивными, как представлялось в далёкой Европе, и на стеклянные бусы они не покупались. Аборигены прекрасно знали цену денег — не хуже нас, а иногда и лучше многих из нас. Кроме того, цены на мех тут не намного ниже европейских. Бедный стюард, ухлопавший целое состояние непонятно на что, был безутешен, ведь теперь ему только и оставалось, что побросать свои побрякушки в воду.

Приглашая нас в путешествие, Лид заманивал нас не чем-нибудь, а бифштексами из мамонтятины. Всё дело в том, что в прошлом году в тундре, неподалёку от Гольчихи, была найдена замороженная туша мамонта. Конечно, нет сомнений, что бифштекс из мяса мамонта, пролежавшего столько лет в вечной мерзлоте, — очень завлекательное угощение, но я всё никак не мог избавиться от мыслей о трупном яде и прочих прелестях дохлой туши, которые могли явиться нам в качестве сюрприза.

Поэтому я нисколько не расстроился, когда Лид вспомнил о данном обещании и рассыпался в извинениях по поводу невозможности сдержать его, ибо собаки из Гольчихи откопали мамонта и обглодали его кости, потому что питались им всю зиму напролёт. Весной же прибыла туда экспедиция, снаряжённая русским правительством, и забрала остатки. К числу самых сокровенных тайн и загадочных явлений, с которыми мы можем столкнуться в Сибири, следует отнести и этих огромных вымерших животных, мамонтов и реже встречающихся волосатых носорогов, которые покоятся в вечномёрзлом грунте тундры почти целыми и невредимыми, с костями, мясом, кожей и волосами.

Каким именно образом могли эти животные попасть в тундру и так быстро замёрзнуть, что их чудовищные туши не успели подвергнуться разложению? Как они погибли? На эти вопросы умные головы искали ответы уже почти полтора столетия, а именно с 1771 года, когда первый волосатый носорог в прекрасном состоянии был найден в Сибири. Я не встречал ни одного приемлемого объяснения этой тайны.

Совершенно очевидно, что туши должны были замёрзнуть сравнительно быстро после смерти животных. Скорее всего, смерть наступила зимой, и ещё должна была быть какая-то другая причина, по которой трупы не подверглись влиянию разрушительного летнего тепла и не оттаяли до конца. В противном случае мягкие ткани туши непременно бы разложились и не сохранились бы до нашего времени, да ещё в таком состоянии, чтобы собаки могли есть мясо и глодать кости. Барон Толль [56]рассказывал мне как-то, что во время его экспедиции на Ляховские острова, поблизости от Новосибирских островов, ездовые собаки откопали на песчаном берегу кости лежавших в вечной мерзлоте животных и съели имевшийся в них костный мозг.

Раньше это объясняли очень просто. На помощь учёным в объяснении непонятного приходили потопы и иные стихийные явления, которые и объявлялись причиной смерти громадных животных, которых потом разом заморозило во время ледникового периода. Вот так они и долежали в целости и сохранности до наших дней. Теперь к таким объяснениям относятся настороженно, потому что в былые дни, как и нынче, все явления происходят приблизительно одинаково.

Если бы речь шла о переходах этих мастодонтов через ледники, где они могли провалиться в трещины, там погибнуть и сразу заморозиться, всё было бы логично и понятно. Но дело в том, что те ледники не сохранились до наших дней. Даже если они и были, во что я лично не верю, то почему так много животных находят в самых разных концах Сибири? А ведь находят, случается, довольно часто и в вечной мерзлоте тундры, и под слоем песка и ила, а вовсе не во льдах — как это убедительно показал нам барон Толль.