Андрей Шилов - Финляндия

Поснимали еще внутри немного, попрощались с настоятелем, вышли. Он закрыл массивную дверь, ушел. Снег. Тишина. Дошли до машины, поехали обратно по пустой дороге в Хельсинки.

— Ну все, — говорю я. — Никогда в жизни больше не увижу этот городок Порвоо.

Едем, слушаем первый альбом Земфиры, продолжаем вспоминать, с чем у нас ассоциируется Финляндия.

— Белофинны. Линия Маннергейма.

— Фильм «Доверие». Про то, как большевики финнов отпустили в декабре 1917 года. Подожди, а почему 118 лет в составе империи? — спрашивает Леня.

Пауза. Земфира поет про трещинки. Я считаю в уме года от 1809-го до 1917-го. Черт! Вова Каптур молча разворачивается на ближайшей развязке и мы возвращаемся переснимать. Я звоню настоятелю — разумеется, он не берет трубку. Дело же закончено, а сходу в Финляндии поди о чем-нибудь договорись. Ну что, в другой день приезжать? Проверяем по абзацам сценария — ура! Количество лет Леня называл на улице, можно и не созваниваться ни с кем, в церковь заходить не надо, обойдемся сами! Выдохнули. Едем по знакомым указателям в центр Порвоо.

Неразговорчивый Каптур замечает:

— Ну что, Андрюх, никогда больше не увидишь ты этот городок?

Вечером после съемки с трудом нашли место, в котором можно поесть. Сели — Леня, Вова, я — недалеко от дверей. Заходит девушка, сразу признает в нас русских и обращается к нам: «Кто из вас Андрей Шилов?» Это моя будущая жена. Накануне я по телефону передал ей привет от московских знакомых, но телефонным разговором как-то не ограничились, я предложил, чтоб она подходила туда, где мы ужинаем. И так передал привет, что живем вместе уже 13 лет.

Жениться — прекрасный способ познакомиться со страной: традиции, обычаи, люди и вся инфраструктура открываются с другой стороны, нетуристической. При этом не скажу, что я хоть чуть-чуть стал финном: во-первых, большую часть брака мы прожили не в Финляндии. Во-вторых, до сих пор я здесь только одной ногой, а другой остаюсь в России, где у меня работа и все-все-все. Поначалу мы и жили в России, потом на две страны, потом в Германии, где я работал собкором НТВ. В Финляндии базируемся с 2010 года: жена получила в Хельсинки важную для нее работу, а я основал, так сказать, самопровозглашенный корпункт НТВ в Северной Европе и снимаю для энтэвэшной Дирекции информационного вещания. Новостей из этих краев сами знаете сколько, да и интересы у меня разные — в общем, я занимаюсь и документальными фильмами, и вот уже даже пишу книгу.

Это рассказ про Финляндию глазами русского, который все-таки внутри: есть жилплощадь, документы, водительские права, вид на жительство (как у супруга гражданки страны). И при этом это взгляд со стороны: профессия обязывает сохранять дистанцию, да и есть с чем сравнивать. 16 лет я прожил в городе Нальчике, 17 лет в Москве, год в Бристоле, три в Берлине, не считая постоянных разъездов по всему континенту. С 2010-го я провожу в Финляндии «не меньше полугода в течение года» (такое правило для налоговых резидентов). Я смотрю на финнов и вблизи, и издалека, не успевая ни привыкнуть к ним, ни соскучиться без них.

Санта-Клаус, финский нож, любовь к выпивке — все это из Финляндии никуда не делось. Разве что вместо финской летки-енки у нас одно время напевали Якцуп-цоп, а финские высокие технологии символизирует теперь не Nokia, a Angry Birds и Clash of Clans. Но со временем я сформулировал для себя три правила, благодаря которым Финляндию мне понимать проще. С чем бы я ни столкнулся у финнов, вспомнишь одно из правил — и как-то все становится понятнее.

Финляндия — это страна-остров.

Если посмотреть на карту, острова никакого нет: у Финляндии длиннейшая в Евросоюзе сухопутная граница с Россией (1340 км), есть железнодорожное сообщение с Питером, автомобильное с Петрозаводском и Мурманском (ездили, знаем). Но граница с Россией не открыта, нужны визы, плюс слишком разный уровень жизни, другая валюта, другая церковь, другой быт. К европейским северным соседям — Норвегии и Швеции — из Финляндии можно добраться на машине, но это края такие же далекие и безлюдные, настоящих транспортных потоков там нет. А от остальной Европы финны отрезаны Балтийским морем. Они на отшибе, далеко, мало кто из европейцев бывал в Финляндии — а если бывал, то добирался по воздуху или морем. Это остров, который при всей удаленности и провинциальности чувствует себя Европой намного больше, чем, например, мы.

Финляндия — это страна-дача.

Не наша привычная дача с прополкой на шести сотках и сортиром в уголке, а дача как коттедж за городом. С аккуратными дорожками, заборчиками, домиками, спрятавшимися в зелени или засыпанными снегом, со спутниковыми тарелками и вымытыми стеклами. Хотя около 84 % финнов живут в городах, они очень близки к природе; все их населенные пункты «размазаны по карте», и расстояния внутри поселков заполнены не постройками, а зеленью. В Финляндии нет городов-миллионников, нет высотных зданий, нет шумных улиц. Не то чтобы здесь мертвая тишина — скорее лесная: птички поют, зайцы и лисы бегают прямо во дворах. Это первое, что замечают туристы, и про это еще будет сказано подробнее в главе «Тихая Финляндия». Каждый финн помнит, с какого хутора родом его предки, у многих, кроме городской квартиры, есть домик в лесу — там вряд ли сажают помидоры или копают картошку, скорее там будет недалеко озеро или речка, туда едут отдыхать и отключаться от — по нашим меркам — и так сонного ежедневного ритма.