Морис Эрцог - Аннапурна

Где же Аннапурна? Увы! Кругом ни малейшей видимости. Ишак даже не знает точно, где он находится. Он тщетно ждет улучшения погоды. Уже 12 часов 30 минут, альтиметр показывает 6200 метров. Дышать нетрудно. Это означает, что они начинают входить в форму. Место, до которого дошел Ишак, – наивысшая точка, достигнутая экспедицией, и наш первый шеститысячник!

Погода не улучшается, и в 13 часов 15 минут они начинают спуск, придерживаясь своих следов, которые еще видны, несмотря на снег.

В 16 часов 30 минут Ишак и Анг-Таркэ приходят в лагерь. Здесь они находят… начальника экспедиции, спокойно храпящего в своем спальном мешке.

Что же произошло?

В Манангботе на рассвете 11 мая маленькая группа с трудом просыпается.

После скромного завтрака Путаркэ, надев рюкзак, уходит с моим письмом к Ишаку, Вслед за ним Ребюффа и я вместе с Панзи отправляемся вниз по ущелью Марсианди-Кхола в поисках неуловимой Аннапурны.

Перед нами вдали виднеется пик, в котором мы узнаем Манаслу.

Мы намерены идти вдоль Большого Барьера насколько будет возможно. Но в этот же вечер нужно вернуться в Манангбот. Около полудня нам открывается вид на маленькую деревушку Шинди, за ней ущелье сужается, и я предполагаю, что там глубокая теснина.

Идти дальше было бы бесполезно. Я уверен, что мы не на правильном пути – Аннапурны в этом районе нет.

Местные жители и шикари, которых мы расспрашиваем, никогда не слышали о ней. Они довольно пространно объясняют, что это слово означает "богиня урожая".

Нам ничего не остается, как вернуться в Манангбот, и притом на голодный желудок, так как все продукты кончились.

Над Чонгором и Сепшией нависают тучи, мешающие нам сделать снимки, которые хотелось бы принести с собой в качестве документов. В надежде, что небо прояснится, мы решаем сделать небольшой привал. Каждый находит себе укромное местечко, а Ребюффа мгновенно засыпает сном праведника. Панзи докуривает свои последние сигареты. Я стою на страже, как часовой, готовый поднять тревогу, как только откроются наши вершины.

Наконец Чонгор и Сепшия выходят из тумана. Ребюффа фотографирует их, и мы отправляемся назад в Манангбот.

Стоит жара, и идти очень тяжело. Всякий раз, когда мы кого-нибудь встречаем, Панзи спрашивает насчет продовольствия, но бесполезно. Уже далеко за полдень мы доходим до своего чердака.

– Итак, мы вернулись с пустыми руками? – удрученно говорит Ребюффа.

– По крайней мере, мы знаем, что здесь ее нет.

– Нужно немедленно возвращаться.

– Здесь едва ли найдем какое-нибудь продовольствие. Забирай что есть, и убирайтесь с Панзи в Муктинат через Торунгзе. Это даст вам возможность не подниматься на перевал Тиличо, и вы вернетесь в Тукучу на день раньше. После такого путешествия на голодный желудок вы устанете, поэтому на оставшиеся рупии можете нанять пони.

– А как же ты?

– Не беспокойся, с плиткой шоколада я смогу добраться до лагеря Тиличо.

– Это дьявольски длинный путь!

– Я буду там завтра утром. Мне бы хотелось вместе с Ишаком подняться на эту несложную вершину.

Мы съедаем то немногое, что у нас есть, и отправляемся каждый своей дорогой.

Я оказываюсь совсем один.

Имея только плитку шоколада, мне следует спешить, чтобы подняться с 2800 метров выше 5000 метров.

Я решил идти как можно быстрее, даже, может быть, бежать, бежать до полного изнеможения.

Час спустя я уже в Кангзаре. Не теряя ни минуты иду по тропинке, вскоре исчезающей на левом берегу потока.

Пробираюсь между скалами; то поднимаюсь, то спускаюсь, чтобы обойти препятствия. Время летит быстро.

Я нахожу ступеньки, выбитые Путаркэ в известняке. Затем начинаю подниматься по длинной крутой осыпи и, наконец, дохожу до потока, через который надо перебраться. О том, чтобы перепрыгнуть, не приходится и думать; я снимаю ботинки и вешаю их через плечо. Уже смеркается. Падение в ледяную воду было бы весьма неприятно. Осторожно, пробуя ногой каждый камень, вхожу в воду.

Течение очень сильное. Внезапно я поскальзываюсь, пытаюсь удержаться, но только глубже окунаюсь и в конце концов окончательно падаю и на этот раз вымокаю до нитки.

С большим трудом выбираюсь на противоположный берег и принимаюсь выжимать одежду и выливать воду из ботинок. Дрожа от холода и стуча зубами, одеваюсь. Мне нужно по меньшей мере четыре часа, чтобы добраться до лагеря, а светлого времени остается немногим больше часа. Пошатываясь, я пересекаю длинный крутой склон затвердевшей земли, где неоднократно с трудом удерживаюсь от падения.