Павел Назаров - Через Горы! От Кашгара до Кашмира

Иногда громкая, трескучая, но в тоже время грустная и печальная музыка сообщала миру, что происходят похороны богатого китайца. Траурные шествия сопровождались бумажными моделями всего имущества умершего – его дома, мебели и прочего скарба. Все это сжигалось на похоронах и, таким образом, как бы сопровождало души усопших в потусторонний мир. Очевидно, что это пережиток того времени, когда недвижимость человека хоронилась вместе с ним, в том числе и его жены, слуги, любимые животные, как это делалось древними скифами и жителями древнего царства Ура в Месопотамии. Как показали недавние раскопки, а также, в соответствии с описаниями арабского географа Ибн Батута, подобное имело место и среди предков русских. На похоронах сверкают фейерверки, рвутся хлопушки, зажигают травы и свечи. Это делается, чтобы отогнать злых духов, вера в которые не покидает китайца всю его жизнь. Вот почему он строит свой дом, особенно его спальную часть, с различными перегородками и извилистыми коридорами, что предохраняет его от встречи наяву с кошмарами из своих сновидений. Злой дух всегда может пролететь через открытую дверь и нанести какой-нибудь вред людям во дворе. Но, к счастью, китайцы об этом прекрасно знают, и на небольшом расстоянии от ворот в китайский двор всегда возводится параллельно с воротами стена.

Злые духи могут летать только по прямой линии, не совершая каких-либо поворотов, и, следовательно, когда они врезаются в защитную стенку, то отлетают назад, либо поднимаются высоко в воздух и пролетают над домом, не сделав ему никаких повреждений. Эти защитные стены особенно эффективны, если на них изображены драконы или тигры, которые своим страшным видом отпугивают духов.

Китайские гробы оригинального дизайна, в стиле близком рококо. Китайские купцы, когда вы покупаете что-либо в его магазине, иногда с гордостью могут показать вам массивный и богато украшенный гроб, подвешенный к потолку или стоящий где-то в задней комнате. Многие из них рассчитывают на отдых только в «Общем саде всех провинций», как гласит надпись над воротами китайского кладбища, в уверенности, что они после смерти будут отправлены на отдых в настоящий Китай – на землю своих отцов. Большинство китайцев считают нахождение в далекой мусульманской Кашгарии всего лишь временной короткой ссылкой.

Одной из особенностей Кашгара является то, что он окружен кладбищами – современными, старыми и древними. От последних на поверхности не осталось никаких признаков кроме земли, рассеянной на полях и дающей плоды истинно верующим. Наличие полусгнивших, разложенных костей не беспокоит сартов вообще. Какое значение могут иметь кости древних грешников, большинство из которых, вероятно, были кафирами ? На противоположной стороне реки, на месте старого города, в настоящее время смытого эрозией, над могилой буддийского святого стоит мавзолей в виде пирамиды из необожженных кирпичей, переживший время памятник прежних домусульманских дней. Когда я ходил в российское консульство из дома, где я жил, мне приходилось проходить через кладбища – два мусульманских и одно китайское. И, возвращаясь домой, иногда довольно поздно, я никогда не испытывал ни малейшего ощущения волнения или страха. Тем не менее, я признаюсь, не решился бы пойти на ночную прогулку по христианскому кладбищу – так сильны чувства, привитые в нас с детства.

Однажды поздней темной ночью, я, возвращаясь домой через мусульманское кладбище, увидел в дальнем углу странный, слабый свет, который как бы выходил из-под земли.

Я пошел к нему, и, приблизившись, услышал низкий, сдержанный ропот. Подойдя совсем близко, я увидел в крошечной палатке за могилой муллу, сидевшего на корточках и в тусклом свете свечи читающего Коран над могилой конюха консульства Великобритании, который умер этим утром, и, по мусульманскому обычаю, был похоронен в этот же день. Местные кладбища, печальные и тоскливые окрестности, безжизненная река среди голых песчаных берегов, скудная дикая жизнь представляли собой лишь слабую тень от богатой Ферганы и часто вызывали во мне чувство депрессии и печали. Мои мысли обращались на север, где за заснеженными вершинами Тянь-Шаня осталось много дорогого для меня, оставлено дело всей моей жизни, все осталось навсегда в прошлом, куда уже не вернуться. Мое нынешнее положение было грустным, а мое будущее тусклым и неопределенным, без надежды на счастье или благополучие.