Геннадий Белошапкин - До горний выси

Еда у нас заканчивалась. Да еще один участник нашей группы получил травму. Это случилось утром. Вовка Шептюк колол дрова, и отлетевшая щепа поранила ему глаз. Мы решили возвращаться домой. Стали собираться и на полке нашли журнал восхождений на Борус. Сделали запись о том, что покорили вершину, которая оказалась отрогом главного хребта. В шутку окрестили ее «Пиком дураков». Приехав в Майну через 30 лет, я с удивлением узнал, что это название сохранилось в среде горовосходителей.

А мы налегке, почти бегом, спустились вниз к Енисею и к вечеру вернулись в свой поселок. У нас навсегда сохранилась мечта подняться когда-нибудь на вершину Боруса. Об этом походе я сложил несколько строк. «На Борусе дожди. Меня уже не жди. Умоется слезой осенний листопад…».

В Саянах прошла моя юность. Там я полюбил сверкающие громады гор и бесконечные таежные дали, где слушал волшебную музыку живой природы и, возвращаясь через много лет к себе на родину, как святая святых, пронес в своей душе любовь к этому суровому и прекрасному краю.

Когда одиночество комом подкатит под горло,

И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет,

Крик этот о помощи эхо подхватит проворно,

Усилит и бережно в руки своих принесет.

Владимир Высоцкий

Эту историю я услышал еще в юности. Рассказал ее мой дядя – Александр Сергеевич Белошапкин. Работал он тогда в прокуратуре города Абакана. Имея большой жизненный опыт, высшее юридическое образование, острый ум и хорошую память, дядя Саша, бывая у нас в Майне, своими увлекательными рассказами, всегда собирал возле себя благодарных слушателей. Очередное его повествование мне хорошо запомнилось тем, что действие происходило в наших местах.

Петр Ильич Никитин родился в Москве. Закончил Горный институт с отличием и, как перспективный горный инженер, был распределен в партию по поиску урановых руд. Сначала работал в полевых экспедициях на юге Сибири, затем обзавелся семьей и осел в Томске. Преподавал в Политехническом институте. Стал кандидатом наук.

И вдруг, в 1949году вышло постановление Совета Министров №1409—506 под грифом «совершенно секретно» о том, что группа геологов злонамеренно скрывала от Советского государства ценные месторождения в Красноярском крае, умышленно направляла по ложному пути, в результате чего не сдавались в эксплуатацию Маинский и Сорский рудники. Поиски полезных ископаемых велись формально, и направлялись враждебными элементами в ущерб государству. В приложении к постановлению предлагалось: для освоения месторождений организовать необходимое количество исправительно-трудовых лагерей и спецпоселков.

Начались репрессии. Никитина, как и многих геологов арестовали. Ему дали 10 лет за вредительство в области геологии. Отправили в лагерь на лесоповал под хребет Борус, что на юге Хакасии. Ближайшим населенным пунктом был поселок Майна и Маинский рудник, оценку запасов и перспективу развития которого в свое время давал геолог Петр Ильич Никитин.

Заключенные жили в бараках, заготавливали лес, который свозили на лошадях к Енисею, вязали плоты и сплавляли их в поселок Майна на лесозавод. Суровый климат, тяжелый труд, плохое питание делали свое дело: заключенные болели, умирали, гибли на лесоповале. Трупы складывали в штабеля, как бревна, потом свозили к реке, где спускали в проруби на корм рыбам. «Концы в воду» – это выражение точно отражало окончание жизненного пути, лишенных каких либо прав, бывших свободных граждан самой свободной страны Советов, где так вольно дышит человек.

Во второй половине зимы из-за сильных морозов снабжение таежной командировки ухудшилось настолько, что ЗК уже не знали: проснуться ли они завтра и смогут ли выйти на работу, а значит получить и до того скудную лагерную пайку. Начальству был нужен план любой ценой и «вохра» (вооруженная охрана) зверствовала по любому поводу.

Обессиленные, голодные люди объедали хвою, собирали горный шиповник, промороженные ягоды черники и брусники. Иногда удавалось найти не объеденную до конца кедровую шишку. Однажды в ущелье, по которому протекал ручей, заключенные обнаружили в корнях векового кедра берлогу медведя. Бригадир трезво оценил находку, риски связанные с ее сокрытием и решил это дело «замутить»: если удастся добыть зверя, то они смогут продержаться до весны.