Сергей Дмитрюк - ЧАША ОГНЯ. Цикл «Лицом к солнцу»

Взяв полотенце, я стал, не спеша вытирать лицо. На левой руке что-то сильно саднило. Только сейчас я вспомнил о вчерашней ране. Осмотрел рубец. Он уже затянулся, но выглядел весьма внушительно – от запястья до самого локтя. На память сразу пришли события вчерашнего дня, когда я имел неосторожность похвастаться перед ребятами из института своими знаниями приёмов самозащиты, которым нас обучали в Школе ОСО.

Артур Сароян – кудрявый здоровяк, непоседа и выдумщик, с лукавыми зелёными глазами и носом древнегреческого бога – имевший обыкновение всегда докапываться до истины, и запальчиво пускавшийся в жаркие дискуссии, сразу же предложил проверить мои умения. Ему не верилось, что я обладаю навыками, которые сильно отличаются от тех знаний, которым обучали всех остальных ещё со школы на случай рукопашной схватки с опасными животными или людьми недостойного поведения. Разумеется, я стал отнекиваться и всячески увиливать от подобного «испытания», не желая причинить никому вреда. К тому же, специальные навыки рукопашного боя закладывались в нас на уровне подсознания и активизировались только в экстремальных ситуациях под действием адреналина. Спор с Артуром не был той самой экстремальной ситуацией. Увы. Но мои уловки только больше распалили Сарояна.

Выставив вперёд «бычью» грудь, он напирал на меня, насмешливо приговаривая при этом: «Испугался, да? Испугался?». Наконец, он предложил использовать «настоящее оружие». Артур был полон решимости, а наши девочки с явным любопытством наблюдали за происходящим, поэтому мне, в конце концов, пришлось сдаться.

«Настоящим оружием» оказался заострённый кусок алюминиевой пластины. Сароян зажал его в правой руке, как нож, и встал напротив меня, широко расставив ноги и насупившись. Ситуация была явно игровой, и в крови у меня не было ни капли адреналина, поэтому я не был готов серьёзно воспринимать его намерения. На мгновение мне показалось, что он собирается нанести удар снизу, но Артур неожиданно вскинул руку, и обрушил её на меня, словно кузнечный молот. Я парировал его удар, но приём получился неуклюжим, рука соскользнула, и Сароян порезал мне предплечье.

Из комнаты донеслись призывные звуки. Я сообразил, что это фабрика-кухня ближайшего Дома Пищи доставила завтрак по обыкновенному недельному расписанию. Бросив полотенце на сушильную решётку, я направился на кухню.

Беба Арчер была из тех девушек, которые страстно мечтают совершить в своей жизни какой-нибудь героический поступок, или, уж во всяком случае, ни в чём не уступать мужчинам.

Наверное, поэтому мы с ней сдружились так быстро – в наших душах было какое-то родство. Никогда раньше я не сближался с женщинами так быстро, как с Бебой. Порывистая и стремительная, как ветер перед грозой, она всегда умела увлечь за собой других ребят. Недаром её единодушно избрали в сектор самоуправления института представителем от нашей научной группы. Взор Бебы всегда сиял задором, а насмешливая улыбка не сходила с её губ.

Юли, которую я знал ещё ребенком, и которая выросла буквально на моих глазах, занимала место в моём сердце постепенно и долго. Её отец, Влад Стив – лучший друг моего отца, Сида Новака. Их давнишняя дружба отложила заметный отпечаток и на наших с Юли отношениях. К тому же то обстоятельство, что мои родители покинули Землю, когда я был ещё шестилетним ребёнком, и постоянно работали на Терре, давало право отцу Юли относиться ко мне, как к родному сыну. Влад Стив всегда опекал меня и, как мог, заботился обо мне, но это никоим образом не отражалось на наших профессиональных отношениях. Здесь отец Юли оставался требователен и строг ко мне, как ни к кому другому. Я нередко бывал в их доме – уютном небольшом коттедже на южной окраине Города – и часто видел там Юли, которая, перейдя в высшие циклы воспитательной школы, часто навещала своего отца.

Поначалу меня забавляло общение с этим милым и весёлым подростком, и только значительно позже, когда в Юли всё отчетливее стали проступать черты взрослеющей девушки, отмеченные пробуждающейся женственностью и чувственностью, моё неосознанное влечение к ней стало оформляться в глубокое и нежное чувство. И, тем не менее, взаимопонимание между нами пришло далеко не сразу.

С Бебой у меня происходило всё совсем иначе. Хотя нас не связывала сердечная привязанность, с ней я чувствовал себя легко и просто, как с другом и равной. Думаю, не ошибусь, если скажу, что наш молодой сплоченный коллектив держался в немалой степени именно на энтузиазме и энергии Бебы Арчер, хотя каждый из нас привносил в работу свою бесценную лепту. Вот и сейчас, когда я вошёл в лабораторию, все ребята столпились вокруг Бебы в дальнем углу помещения, где между столов с приборами стоял теледатчик и были развешены большие полусферические стереоэкраны. В этот час шёл утренний выпуск общепланетных новостей, и я появился как раз в самый разгар информационных передач Трудового Братства. С первого же взгляда я понял, что этот коллективный просмотр новостей устроила именно Беба Арчер. Вот только с какой целью она это сделала?