Наталья Баскакова - Жизнь = Путь. Только личное

Этого дракончика для меня нарисовал мой старший сын. Как одно из отражений моей сущности. Ведь действительно, почему я не летаю, а ведь так хочется. С другой стороны, родилась я 2 января, реально Снегурочка, только зеленая почему-то.

Бывает сердце останавливается от болевого шока: одно неловкое движение, будто кто-то воткнул стамеску в коленный сустав и медленно так поворачивает. Здесь главное – приземлиться в нужном месте, не упасть посреди улицы. Можно к стеночке прислониться. Кто там будет разглядывать твои белые губы. Боль уходит медленно, все время оборачиваясь и ехидно помахивая огненной гривой.

Мои желания: идти по солнечной стороне улице, красивому парку, дороге, когда над головой глубокое голубое небо с легкой рябью облаков; вязать игрушки и дарить их; читать интересные книги. Для меня это давно non-fiction или фэнтези, перестала воспринимать то, что принято называть художественной литературой

Совсем недавно вдруг стала завидовать. Тем, кто путешествует. И не то, чтобы я хотела в эти же места, но возможность взять и полететь-поехать-побрести куда-нибудь далеко тревожит и не дает покоя.

Зачем куда-то ехать, лететь, искать? Необходимо просто вырваться из обыденности, ежедневности, повторения одного и того же. Некоторые любят стабильность. Все движения до автоматизма, глаз можно вообще не открывать – ничего нового не увидишь. И, наверное, в этом есть основа основ. Как в камне, который лежит на том же самом месте уже ни одну сотню лет. И на нем можно устраивать, обустраивать мир, который доверен тебе. Люди есть оседлые, а есть летящие. Потому что их дом – весь мир. И мечтают они об обустроенности нашей маленькой огромной земли. Это с какой стороны посмотреть?

Реально же нужны и те, и те. И самым улетающим необходимо место, куда можно вернуться, где их ждут.

Не люблю разглядывать известные достопримечательности. Особенно в толпе. Предпочитаю бродить по пустынным улочкам. Иногда такое попадается, окошко в другую реальность. Да и видно лучше, можно рассмотреть с разных ракурсов.

Любимое время – ночь, когда звенит тишина, улетает куда-то ввысь. Самая большая радость – дорога. Уносится прочь лента. убегает, ускользает, движется и меняется. Красота невозможная, передать словами нельзя. Можно только показать, почувствовать. Ветер бьет в лицо. Неужели опять в полете? Сегодня, завтра, вчера смешиваются в один непрерывный поток времени. Когда это было, с кем, как… Синий след неустанно ложится под ноги. И вдруг понимаешь, что ступаешь по чьим-то следам. То есть не сам идешь, а тебя ведут. Надо бы остановиться, повернуть, выбрать свое, но неведомая сила тянет за собой.

Чего всегда не хватало, так это амбиций. А сейчас вдруг появились, но это постоянное одергивание себя – не хватит сил, денег. А если плюнуть на нехватки и улететь? Что ждет меня там? Охота за чувствами, впечатлениями, ощущениями никогда не заканчивается. А если желания исчезли – все, ты уже умерла.

Жизнь, которой я живу, и жизнь, которой хотелось бы жить? Две огромные разницы. Первая – огромное наслоение мелких бытовых дел, которые высасывают всю энергию, отнимают все силы. Вторая – мечта, где я иду по жизни, не касаясь ее. Как совместить, как прорваться через густую пелену объектностей-субъектностей, обволакивающую, душащую? Бросить все к чертовой бабушке и уйти в рассвет – так хочется. Но страх оказаться на краю слишком велик.

В снах я обычно в движении: иду, еду или летаю. Иду по извилистым узким тропам, еду, чаще всего, на поезде. Стучат колеса на стыках, покачивается вагон, проносятся мимо деревья, вылетают из поворотов изгибы реки, пузатые купола церквушек, полуразвалившиеся строения станционных домиков или уходящие вдаль от шлагбаума извилистые дороги. Это в России.

Проезжала длинный в неделю путь от Новосибирска до Владивостока и обратно ни один раз. Детство умещалось в красивых с филигранью тонкой работы подстаканниках, в которых позвякивали отливающие позолотой ложечки. И мама была такая красивая: блондинка с яркими голубыми глазами и заливающимся грудным смехом привлекала в купе всех проходящих мимо мужчин. И каждый читал своим долгом принести малюсенькой восточного вида девочке конфету. Обычно это были «Красная шапочка» или «А ну-ка отними». Девочка была спокойной, даже слишком спокойной, почти никогда не плакала, и всем развлечениям предпочитала смотреть в пролетавшее за окном. Пока не уставала, тогда просто падала на подушку и засыпала.