Бенгт Даниельссон - Счастливый остров

Утром шхуна через проход в рифе вошла в лагуну Факаравы, одного из крупнейших атоллов Туамоту. На длинной узкой полоске берега, окаймляющей с востока обширную лагуну в восемьдесят километров длиной и двадцать пять километров шириной, мы различили среди кокосовых пальм красные крыши.

— Деревня Ротоава, — объяснил нам суперкарго, надеявшийся закупить здесь несколько тонн копры.

Мы насчитали около тридцати домиков и две церкви. Однако людей не было ни души. Сошли на берег — пустота и безлюдье… Большинство домов казались покинутыми, многие были совершенно запущены и разрушились. В самом конце единственной улицы мы нашли наконец домик, дверь которого была открыта. Заглянув внутрь, обнаружили старуху и нескольких ребятишек, которые объявили, к нашему удивлению, что мсье Гомер сию минуту придет.

Мсье Гомер оказался местным лавочником — маленьким человечком с усталыми глазами и явной примесью европейской крови. Он принял нас как долгожданных друзей и торжественно провел к бетонному зданию, стоявшему на отлете, в котором оказалось одно большое помещение с голыми стенами. Посреди комнаты стоял круглый столик, окруженный четырьмя венскими стульями.

— Чем богаты, тем и рады, — сказал хозяин и предложил сесть.

Он исчез и вернулся мгновение спустя с двумя бутылками американского пива.

— Чем богаты, тем и рады, — повторил мсье Гомер и налил нам пиво сомнительного цвета да к тому же теплое.

— Чем богаты, тем и рады, — опять произнес он, — но что тут поделаешь? Конец Факараве, конец Туамоту… Острова опустели, либо почти опустели. Подумать только, на Факараве двести жителей. Двести человек на острове, где могли бы жить несколько тысяч! Но никто не хочет здесь оставаться. Все уезжают в Папеэте. Загляните в бары Папеэте. Там вы найдете население Факаравы… Иногда, растратившись, они возвращаются сюда, заготавливают немного копры и исчезают снова. Сколько всего островов в архипелаге Туамоту? Семьдесят восемь. Сколько на них жителей? Четыре тысячи пятьсот! Из них две тысячи — на Рангироа, Анаа и Такарао. Остается две тысячи пятьсот на семьдесят пять островов, или по тридцать три человека на остров! Тридцать три жителя!

Он мрачно уставился на свое мутное пиво. Мы начали понимать его: мсье Гомер явно страдал из-за отсутствия покупателей.

— Вы, очевидно, эмигранты из Европы, собираетесь поселиться на каком-нибудь из здешних островов? — продолжал мсье Гомер. — Почему бы вам не остаться здесь? Вам нужно общество, мне тоже. Последний раз попаа (так обычно называют белых во французской Океании) навестили нас в начале войны. Тогда адмирал Бэрд прилетел на самолете с авианосца, который проходил через архипелаг. У адмирала в самолете был джип, он подъехал на нем прямо к моему дому, на остальные и смотреть не стал. (Так вот откуда у мсье Гомера пиво!) А на следующий день улетел опять. До него приезжала французская журналистка — кажется, в 1930 году, — она собиралась писать книгу о Роберте Луисе Стивенсоне. А последним гостем перед ней был сам Стивенсон, тогда еще был жив мой отец. Если вы останетесь, то сможете занять его дом, который хорошо сохранился.

Теперь все стало ясно: мсье Гомер не только страдал без покупателей, он вообще тосковал по людям. Однако мы направлялись на Рароиа и не собирались застревать на полпути. Откровенно говоря, нам было не по себе, когда мы, сидя за столиком в большой голой комнате, смотрели в окно и дверь на заброшенные дома и поросшую травой деревенскую улицу. Желая доставить удовольствие хозяину, мы, как могли, похвалили его дом и пиво, после чего распрощались.

— Чем богаты, тем и рады, — произнес он с истинно гомеровской мудростью и проглотил с видимым наслаждением остатки теплого пива.

Снова мы закачались на волнах, на этот раз следуя курсом на атолл Такуме, соседний с Рароиа. Дул свежий норд-ост, и капитан дал команду поднять паруса. Как и большинство шхун, «Моана» вооружена двумя мачтами [10] Шхуна — судно обычно с косым парусным вооружением. Наиболее распространены двух- и трехмачтовые шхуны. Большинство современных шхун имеет двигатель внутреннего сгорания. — Прим. ред. и при благоприятном ветре на ней ставились паруса, чтобы хоть немного помочь мотору; когда «Моана» шла только на моторе, она делала всего пять узлов.

Кок стал в руль, а матросы взялись за снасти; двое из числа пассажиров тоже помогали тянуть фалы. На «Моане» не существовало строгого различия между командой и пассажирами; каждый, кто хотел, мог отстоять вахту у штурвала или помочь матросам. На это смотрели как на нечто само собой разумеющееся, ибо полинезийцы все без исключения — первоклассные моряки.