Александр Чусовлянов - Глупые и ненужные

– За встречу!

И мы почти бесшумно, чокнулись бокалами. Вино было легким с нотками смородины и кожи.

– А сейчас ты в норме?

– Какой там. Я не в норме после того, как перевалила за тридцатник. Знаешь, в чем злая ирония моей жизни? Я же осталась в университете как раз потому, что думала примерно так. Я буду преподавать и постоянно общаться с молодыми людьми, с этой почти искрящейся энергией, максимализмом, бунтарством и всем таким, чем богата молодость. И общаясь с ними, постоянно находясь в их кругу, я как бы обману смерть и не буду стареть. Такой социальный вампиризм.

– Звучит логично, а что не так?

– Ловушка в том, что мой план-капкан, привел к обратному результату и каждый год я ощущаю как пропасть между мной и молодыми людьми разрастается. Я чувствую себя, наверное, уже под 50.

– Перестань. Ты отлично выглядишь. – попытался ее утешить я.

– Спасибо. Но я про мышление, про мою внутреннюю деформацию, закостенелость. Вот сейчас мы пьем это чудесное, кстати, вино. А где-то в подкорке у меня уже крутится, тебе завтра на работу, а после вина у тебя всегда гудит башка. И так во всем.

– Слушай если не хочешь, я один справлюсь с этой бутылкой, а ты попей старперский чай.

– Больно уколол. Да нет, хочу и буду. Ты, кстати, ничего такого не ощущаешь?

– И да и нет. Бывают дни чувствую себя 19-летним, а бывает лежу свернувшись калачиком и смотрю фильмы из 90х с мыслями, что я старый козел. Все циклично короче.

– А я, кажется, все чаще задерживаюсь во второй фазе. Я думала, как это все сформулировать. Знаешь, как ржавчина покрывает велосипед, который с годами покрывается этим неприятным налетом, так и мы покрываемся цинизмом. Вот что такое взрослая жизнь.

– Хорошо сказано.

– Вот тебе еще один экспресс-тест на старость. Когда ты последний раз курил траву?

В студенчестве мы часто с Софой практиковали данную шалость, но сейчас я с усилием вспоминал крайний раз.

– Дай-ка подумать – пауза затянулась, и Софа хотела было что-то сказать, как внутренний google наконец выдал результаты – 7 лет назад, на Кубе.

– Вот и я в этих пределах, и это живя в Эббинге, где, кажется, воздух на 15% состоит из каннабиса. Понятное дело, что нет прямой корреляции, но тенденция налицо.

К концу бутылки стало как-то совсем грустно, то ли из-за того, что вечер подходил к концу, то ли из-за того, что больше алкоголя не было. Повисла долгая пауза, которая никого, кажется, не напрягала. Наконец Софа посмотрела на меня долгим взглядом, пытаясь как будто что-то во мне рассмотреть.

– Знаешь, я бесконечно, бесконечно несчастлива. Мне иногда кажется, что я в такой облегченной форме депрессии. Вечно в состоянии тревоги. Как будто на телефоне 23% и зарядки нет. И вроде заряда должно хватить, но 23%, твою мать .

– Я кажется понимаю, о чем ты.

– И что скажешь?

– Скажу, что вино было не безнадежное и у тебя, я уверен, заряд намного больше, чем 23%.

– И на том спасибо, дорогой. – и она по-дружески потрепала меня за волосы, как треплют больших собак и маленьких детей. С любовью, заботой и нежностью.

*

Проснувшись с утра, всегда видишь в зеркале ту же рожу, куда бы не сбежал. Закон жизни.

Софа с утра ушла на пары, а я валялся в кровати до 10 утра. По сути ничего не изменилось с нашего первого курса. На столе стоял кофейник с еще теплым кофе и луновидный круассан плюс маленькая записка, где ее можно найти в кампусе. Я выпил кофе и почувствовал, как голова проясняется.

Потом оделся ровно так, как одевается любой старый козел, который отчаянно не хочет стареть и молодится по максимуму. Узкие джинсы, голубое худи, кроссовки айр-найк. Единственное в чем я был уверен, так это в том, что в таком виде меня точно не спутают с преподавателем.

Судя по записке, у Софы первые две пары были посвящены Хайдеггеру и Бодрийяру соответственно. Их я как раз и проспал. В итоге я попал на сдвоенную пару, которая была посвящена Античной философии.

Я пробрался в амфитеатроподобную аудиторию и расположился на задних рядах. Там, куда обычно выносит троечников, подобно обломкам от корабля знаний и любознательности. Ботаники же, подобно мотылькам, слетаются на светоч знаний, коим и была Софа. В бежевом свитере из толстой пряжи, светло-голубых джинсах и тех же громоздких очках, в каких я ее вчера встретил.

Ее голос звонко блуждал по аудитории, придавая хоть какой-то импульс такой скучной теме, как античная философия. Внутри себя я сразу отметил, что Софа выросла в первоклассного преподавателя и испытал почти родительскую гордость за ее проф.навыки, хотя и не был к ним никак причастен.