Александра Диордица - Цифры вчерашнего дня

В тяжёлый год ДЦР завод Потапова предлагали выкупить за огромные деньги, а производство – закрыть.

– Людей выгнать на улицу, дело семейное под откос пустить! – негодовал Михей, стуча кулаком по столу. – Сулили мне деньги большие, всю жизнь, говорили, жить как король будешь и работать не надо! А люди, что люди? Люди тебя не прокормят!

Дед утёр выступившие слёзы, то ли злости то ли обиды, и продолжил рассказ.

Получив отказ от предложения, чиновники пошли другим путём. Началась цифровая революция, всех людей посчитали, присвоили личный код и всю собранную информацию внесли в единый список. А когда вносили, данные Михаила Алексеевича чудесным образом не учли. Нет у человека цифрового кода! Не идентифицируется он никак! А нет кода – нет человека. Ни еду синтезировать, ни сделку совершить. Даже в тюрьму не сажают, так как не могут определить, кто он. Когда после Дня Цифровой Революции все пошли на обязательное кодирование, так называемую «оцифровку личности», его тоже проверяли, но попросили обратиться за кодом позже. А позже выяснилось, что Михаила Алексеевича Потапова не существует. Завод его по документам давно принадлежит одной крупной частной компании, управляет там совершенно другой человек, и все бумаги давно оформлены на него. Вот так за несколько дней Михаила Потапова стёрли из нового цифрового мира. Будто ластик взяли и до белого листа уничтожили.

Без личного кода однажды он не смог попасть в свою квартиру. Его просто не пропустила камера подъезда. Паспорт и иные документы остались в ней, и подтвердить свою личность он никак не мог. Да никто и не спрашивал.

– Они ждали, что я на улице умру. Как собака. Я ведь всё потерял, понимаешь? Никто и ничто стал. Тень. Но нашлись добрые люди. Из тех, с кем работал – кормили, одежду отдали. Некоторые домой звали пожить, но им быстро объяснили, что помогать мне не следует. У всех ведь семьи, дети… связываться страшно. А я вот на свалку эту пришёл, один. Голодный да холодный. Сначала думал, умирать иду. А потом мозгами раскинул и решил – пободаюсь!

Дед усмехнулся и встал нарезать ещё бутербродов.

– А семья твоя? Дети? Жена? – Полина, закусив губу, совсем по-взрослому размышляла о жизни деда. Разве можно стереть человека? Разве это возможно?!

– Нет у меня никого. Один я. С женой давно разошлись, задолго до ДЦР, детей не нажили.

– А друзья, знакомые? Родственники наконец! Неужели никого?

– Запугали их. Всех запугали, – дед серьёзно посмотрел на Полину. – До единого.

Девочка поёжилась под пронизывающим взглядом Михея.

– Но я не растерялся. Руки-то у меня откуда нужно растут, как видишь! – он окинул взглядом комнату. – Дом себе выстроил, залюбуешься. И живу, не жалуюсь. Списали, вычеркнули? А вот я им так! – дед скрутил смешную фигу. – За полгода по теплу управился. Всё тут на свалке взял да до ума довёл! Вся мебель как новая!

– А подвал этот? Ты что, сам его вырыл? Это же сколько рыть надо!

Дед улыбнулся:

– Нет, тут повезло, – свалка эта, она здесь не просто так. Ею подземную ветку метро завалили. Правительственную. Да только после ДЦР в ней надобность отпала. Правительство по другому теперь перемещается. Ну ты знаешь, наверно.

– По фото?

– Именно. Так и быстрее, и безопаснее.

– Откуда ты знаешь об этом? Разве это не тайна?

– Для кого тайна, для кого не очень. Изучал. Было дело, – туманно ответил Михей.

– С ума сойти! – фыркнула Поля, удивляясь дедовой загадочности. – Ты ещё скажи, что можешь в прошлое отправлять! – хмыкнула девочка.

– Нет, не могу, – развёл руками дед. – Моноблока-то у меня нету! Их на помойку не выбрасывают.

Полина посмотрела на деда округлившимися глазами, боясь поверить в такую неслыханную удачу:

– Значит, дело только в моноблоке? – осторожно спросила она.

– Ну знаешь, только! – беззлобно передразнил Михей гостью. – Моноблок – вещь незаурядная, его так просто не найдёшь и в магазине не купишь.

Полина, не выдержав, вскочила, схватила свой рюкзак и торопливо достала моноблок.

– Вот! – с улыбкой она протянула деду квадратное устройство.

Тот поморгал, недоверчиво разглядывая маленький чёрный ящичек.

– Откуда, девонька? – спросил он тихо, и руки его затряслись.

Полина закатила глаза, давая понять, что долго объяснять.

– Ну я тебе свою историю поведал, теперь и ты мне расскажи! А я послушаю.

– Ты мне скажи, сможешь отправить меня в прошлое? – спросила девочка нетерпеливо.

– Полагаю, что да. Но всё-таки я хотел бы, чтобы ты мне всё рассказала, – дед ласково посмотрел на Полю. – Кто ты такая и что с тобой приключилось?