Алекс Мессенджер - День 29-й. История мальчика, который выжил после нападения гризли

Двигатели взревели, и самолет затрясло. Взметнувшаяся от воздушной струи вода озера хлестнула на берег, заглушая прощальный хор. Схватив шляпы и солнцезащитные очки, чтобы их не унесло, Femmes закончили песню и исчезли из виду.

Через минуту мы уже были в воздухе над озером Линн-Лейк и поднялись над деревьями на его дальнем берегу. Вскоре скорость достигла почти трехсот километров в час, в трехстах метрах под нами раскинулась северная часть озера Манитоба и бескрайнее кустарниковое мелколесье канадской тайги. Я сидел и смотрел на поблескивающие, смахивающие на амеб пятна внизу – куда ни глянь, везде виднелись лишь озера и нетронутая земля. Прошло уже больше часа, а мы все летели. От гула двигателей, дребезжания фюзеляжа и едкого запаха самолетного топлива у меня стало ломить голову.

Когда мы прибыли к месту назначения в таком же безлюдном месте, самолет закружил над озером Уолдайа. Наши пилоты выполнили предварительный заход, снова развернулись и только после этого аккуратно приводнились на первом озере нашего маршрута. Подруливая пропеллерами, они направили казавшийся неуклюжим корпус к берегу, поправки чиркнули по скалам, и самолет с сильным толчком замер.

Мы вшестером выбрались через заднюю дверь и, прежде чем начать выгрузку, впервые глотнули холодного приполярного воздуха. Перед вылетом странно было разбирать наши каноэ, снимая с них упоры и банки, – только так лодки можно было уложить одну над другой, чтобы все они поместились в самолет. Теперь пилоты, вышагивая, как акробаты, по поплавкам, помогали нам вытаскивать громадные каноэ из крохотного самолета. Мне хотелось собрать лодки, пока пилоты не улетели, на случай, если вдруг что-то пойдет не так. Каноэ были нашей надеждой на спасение. Без них мы, пешие туристы, нагруженные снаряжением для каноэ, пропадем.

Мошки накинулись на нас сразу. Мелкие и темные, они бесшумно и злобно облепляли обнаженную кожу на запястьях, на поясе и на линии роста волос, моментально присасывались и оставляли в местах укусов жгуче-зудящие точки и капельки крови.

Вскоре все наше снаряжение было выгружено из самолета, и пилоты стали готовиться к обратному рейсу на Линн-Лейк из никому неизвестной точки посреди почти пустой карты. К концу дня они, вероятно, вернутся в какой-нибудь лагерь, в какой-нибудь город, может быть, даже лягут спать в свои собственные постели. Мы же находились в неведомом, незнакомом месте и пробудем тут еще полтора месяца, но для них мы – лишь чартерный рейс, карандашом записанный в календаре. И пусть пилоты едва ли вспомнят нас через неделю – для нас, для меня и моих товарищей по походу, этот день был началом пути, которому суждено было изменить нашу жизнь: теперь мы были Hommes du Nord [7] Hommes du Nord – с франц. «мужчины Севера». , и нам предстояло сорок два дня плыть на каноэ по бурным рекам и озерам Канады.

Мне было семнадцать.

За полгода до этого я стоял на коленях в снегу на смотровой площадке Карибу-Рок, над озером Вест-Беарскин-Лейк в штате Миннесота, в нескольких километрах к югу от предназначенной для плавания на каноэ акватории Приграничных вод и канадской границы. Дело было сразу после Рождества 2004 года. Рядом со мной был Майк, мой новый друг, с которым я познакомился за несколько дней до того, а также еще несколько подростков и проводников из зимней смены в Кэмп Миноджин. Наше дыхание облачками пара повисало в неподвижном зимнем воздухе. Бледно-серое небо роняло крупные белые снежинки, они парили, как гусиный пух, почти невесомые.

Мне предстояло принять решение.

– Тебе стоит согласиться, – сказал Майк. Маршрут Hommes du Nord предполагал сорок два дня путешествия по северной части Канады – сорок два дня в походе, сорок два дня плавания на каноэ по белой воде: сплав, обнос, сон на тонкой «пенке» в тонкой палатке, сорок два дня питания сухими продуктами. Сорок два дня приключений и свежего воздуха.

Предыдущие три года я каждое лето отправлялся в Кэмп Миноджин, постепенно осваивая все более продолжительные и сложные маршруты на каноэ, пока, наконец, меня не пригласили отправиться в этот потрясающий поход, самый длительный и самый сложный из всех, что предлагал лагерь.

Необходимый опыт у меня был, а вот денег на такой поход пока что не было. Я долго раздумывал, глядя, как бесшумно и медленно падают снежинки.

Опустившись на колени на подушку из сфагнового мха, я закончил прикреплять к нашему каноэ банку и поглядел на наших пилотов. Возможно, это последние люди, которых мы увидим на протяжении почти тысячи километров. В животе у меня сжалось от мысли о предстоящем нам одиночестве. Мы собирали последнее каноэ вместе; похоже, они все-таки выдержат нас. Мы дважды залезли в самолет проверить, не забыто ли что-нибудь, но на борту остались только сиденья и едко пахнущий топливный бак. Мы могли выступить в поход, а пилоты были готовы к отлету. Они заперли заднюю дверь Twin Otter и прошли по узкому поплавку, чтобы забраться по трапу в кабину.