Джон Кракауэр - Эверест. Кому и за что мстит гора?

Вместо этого Вистурс, уже на пути вниз, присел на несколько минут рядом с телом Фишера.

– Эй, Скотт, как ты там? – грустно спрашивал Эд своего товарища. – Что случилось, приятель?

В пятницу, 24 мая, после обеда, когда команда IMAX спускалась из четвертого лагеря во второй, она столкнулась на Желтой Полосе с остатками южноафриканской команды – Яном Вудалом, Кэти О’Доуд, Брюсом Херродом и четырьмя шерпами. Южноафриканцы двигались на Южное седло, чтобы оттуда выходить на штурм вершины.

– Брюс был полон сил и выглядел прекрасно, – вспоминает Бришерс. – Он крепко пожал мне руку, поздравил нас и сказал, что чувствует себя замечательно. Через полчаса после встречи с Брюсом мы столкнулись с Яном и Кэти, которые в изнеможении повисли на своих ледорубах. Они выглядели просто ужасно.

– Я остановился, чтобы немного поговорить с ними, – продолжает Бришерс. – Я знал, что они были совсем неопытными, поэтому сказал им: пожалуйста, будьте осторожны. Вы слышали, что произошло наверху в начале месяца. Помните, что подъем на вершину – это легкая часть задачи, самое трудное – это спуститься вниз.

Южноафриканцы вышли на штурм вершины той же ночью. О’Доуд и Вудал ушли из палаток в 00.20 в сопровождении шерпов Пембы Тенди, Анга Дордже [30] Напоминаю, что Анг Дордже из экспедиции из ЮАР и Анг Дордже из команды Роба Холла – совершенно разные люди. – Прим. авт. и Джангбу, которые несли для них кислород.

Брюс Херрод, по всей видимости, вышел из палатки через несколько минут после старта основной группы, однако шел он медленно, и разрыв между ним и остальными увеличивался на протяжении всего подъема. В субботу, 25 мая, в 9.50 Вудал позвонил Патрику Конрою, оператору, дежурившему у рации в базовом лагере, и сообщил, что он стоит на «крыше мира» вместе с Пембой и что О’Доуд с Ангом Дордже и Джангбу должны подняться на вершину через пятнадцать минут. Вудал сказал, что Херрод, который шел без рации, где-то внизу, но где именно, Вудал точно не знал.

Херрод, которого я несколько раз встречал на горе, был огромным, сильным и дружелюбным мужчиной. Ему было тридцать семь лет. Несмотря на то что Брюс не имел опыта восхождений на большие высоты, он был неплохим альпинистом. Он восемнадцать месяцев работал в Антарктике на должности геофизика и являлся самым хорошо подготовленным альпинистом в команде южноафриканцев. С 1988 года Херрод начал работать фриланс-фотографом и надеялся, что восхождение на Эверест поможет ему сделать карьеру в этой творческой области.

В то время, когда Вудал и О’Доуд были на вершине, Херрод все еще находился далеко внизу и с трудом, чрезвычайно медленно продвигался вверх в полном одиночестве по Юго-восточному гребню. Около 12:30 он встретился с Вудалом, О’Доуд и тремя шерпами, которые спускались с вершины. Анг Дордже отдал Херроду рацию и объяснил, где они оставили ему полный кислородный баллон. Затем Херрод в одиночку продолжил свой путь наверх. Он дошел до вершины, когда уже было чуть больше 17.00, на семь часов позже своих товарищей по команде. Вудал и О’Доуд к тому времени уже вернулись в свои палатки на Южном седле.

Совершенно случайно, в то самое время, когда Херрод связался по рации с базовым лагерем, чтобы сообщить, что он стоит на вершине, его подруга Сью Томпсон позвонила из своей лондонской квартиры Патрику Конрою, дежурившему у спутникового телефона в базовом лагере.

– Когда Патрик сообщил мне, что Брюс находится на вершине, – вспоминает Томпсон, – я воскликнула: черт, что он делает на вершине так поздно, уже пятнадцать минут шестого! Ой, мне это совсем не нравится!

Через секунду Конрой переключил Томпсон на Херрода, стоящего на вершине Эвереста.

– По разговору было понятно, что Брюс мыслил вполне разумно, – продолжает Томпсон. – Он осознавал, что подъем занял у него слишком много времени, и говорил настолько нормально, насколько можно говорить на такой высоте, сдвинув вбок кислородную маску. Мне даже не показалось, что он задыхается или у него сбито дыхание.

Херроду понадобилось семнадцать часов, чтобы подняться с Южного седла на вершину. И хотя ветер был не очень сильный, пик затянули облака и скоро должно было стемнеть. Херрод находился на «крыше мира» в полном одиночестве, он чрезвычайно устал, к тому же у него закончился или должен был скоро закончиться кислород.

– Это было безумием – находиться на вершине так поздно, да еще и в одиночестве, – говорит его бывший товарищ по команде Энди де Клерк. – Просто с ума сойти.