Одни исследователи считают, что иноземное яство нарекли в честь святого Марка — покровителя Венеции, выступавшей «спонсором» Крестовых походов. Правда, где, когда и каким образом «Марков хлеб» стал хлебом Мартовым, ответить они затрудняются.
Другие говорят, что изначально это вовсе не «Мартов хлеб», а «мартовский». То есть дозволенный к употреблению даже самым благочестивым сладкоежкам в марте месяце, на который приходятся наиболее строгие для католиков недели церковного поста.
Третьи полагают, что название, ставшее на средневековом Западе повсеместным, не более чем искаженное слово, в одном из восточных языков означающее нечто вроде «наисладчайший», — только вот договориться, в каком именно, никак не могут.
В любом случае, с пятнадцатого столетия марципан был европейцам известен. Примечательно, что в миндальное тесто в ту пору добавляли не только сахар: были и горькие марципаны, и даже соленые — именно их-то и прописывали пациентам средневековые эскулапы.
Старейший перечень лекарств, разрешенных городскими властями к продаже в таллинской ратушной аптеке, датируется 1695 годом. Марципан в нем присутствует, но это вовсе не говорит, что до того о нем в Таллине не знали.
Скорее наоборот, в самом начале того же семнадцатого столетия магистрат обратился к камнерезу, скульптору и архитектору Арендту Пассеру с просьбой изготовить две формы для литья марципанов, украшенные большим и малым городским гербом.
Чего в средневековом Ревеле не знали стопроцентно — так это того, что через много веков марципан превратится в один из кулинарных символов города, несмотря на то что рецепт этого лакомства, вне всяческих сомнений, попал в здешние края из германских земель.
Город, претендующий на титул «родины немецкого марципана» — Любек. К Таллину ганзейской поры он относился примерно так, как имперский Санкт-Петербург двухсотлетней давности — к Гельсингфорсу: был полным образцом для подражания.
О любекском происхождении лакомства, ставшего «таллинским брендом», косвенно свидетельствует и форма для марципанового покрытия рождественских тортов, использовавшаяся в Таллине лет девяносто тому назад, — сохранилась она и поныне. Крылатый ангел с елкой в руках парит над средневековыми шпилями, не имеющими в Таллине аналогов. Зато любой житель Любека определит их без труда: слева — Петровская церковь, справа — кафедральный собор.
Досадно, но из всех городов севернее Любека собственным, оригинальным рецептом приготовления универсальной сласти мог похвастаться только Кенигсберг: здесь сладкую массу слегка запекали в печи.
Таллин, однако, взял не содержанием, а формой: изготовленные здесь марципановые фигурки уже на рубеже девятнадцатого — двадцатого столетий вовсю экспортировались за пределы нынешней Эстонии. Среди ценителей лакомства были не только сладкоежки соседних Риги и Хельсинки, но и венценосные члены царского дома Романовых.
* * *
Возможно, первый посетивший Таллин российский монарх — Петр I — еще лакомился марципаном «аптечного изготовления». Но его наследникам на императорском троне нужды в том определенно не было — за «Мартовым хлебом» горожане и гости города направлялись уже не в аптеку, а в кондитерскую.
С какого именно периода — сказать сложно. Так, например, некий господин Альберт, владевший в 1789 году домом на месте будущего кафе «Майасмокк», предлагал посетителям «разнообразные торты, шоколад, мандарины», но не марципан.
Молчит относительно марципанов и объявление, помещенное в местной газете летом 1824 года вдовой его преемника — кондитера Лоренца Кавицеля: оно рекламирует «всевозможные конфеты множества сортов, пирожные, освежающие напитки и ликеры».
Один из последующих владельцев недвижимости по адресу Пикк, 16. — швейцарский кондитер Конрад Рёэпер — на протяжении доброй четверти века устраивал накануне Рождества «выставки сластей». Но были ли среди них марципаны, по-прежнему неясно.
О марципанах молчат и мемуаристы, описывающие быт Ревеля середины позапрошлого века. Невольно закрадывается подозрение: а не считалось ли простое в изготовлении и достаточно тяжелое для желудка лакомство неким анахронизмом, вышедшим из моды?!
Во всяком случае, в Любеке, где производство марципана известно с шестнадцатого столетия, «фирменным лакомством» он становится лишь в 1806 году: после основания Йоханном Георгом Нидерегерром кондитерской фирмы, носящей фамилию создателя и по сей день.
Читать дальше