Виктор Шляхин - Очарование разных широт. Иллюстрированные путевые заметки

Проинструктированная опытным Игорем Честиным, международная группа «моржей», включавшая самого Игоря, Никиту Давыдова, Наташу Коваленко, Катю Яновскую и нескольких китайцев, осуществила минутный заплыв в антарктические воды. Главной проблемой подобной экстремальной акции была необходимость после выхода на берег быстро вытереться, обуться и одеться в сухое и теплое. Ребята все сделали правильно, и поэтому в результате никто не заболел.

Наш корабль взял курс на Ушуайю. Внезапно по правому борту мы увидели целое стадо китов-горбачей. Они пускали шумные брызги на выдохе, ныряли, показывая зачарованным участникам экспедиции свои хвосты. Детеныши китов отличаются любопытством, один из них в сопровождении своей мамы подплыл совсем близко к нам. А над акваторией то там, то тут возникали фонтаны.

Утром третьего марта наш корабль благополучно пришвартовался к причалу Ушуайи. Прощание было продолжительным и сентиментальным. Но внезапно на палубе стоящего по соседству чилийского военного корабля я заметил Зиновия Кривецкого. Ему все-таки удалось присоединиться к нам в самом конце экспедиции. Роберт Свон попросил нашу русскую группу помочь Зиновию с возвращением на родную Украину.

Мой рейс до Буэнос-Айреса изначально был позже, чем у остальных россиян. Я даже записался в лист ожидания в надежде сесть в самолет вместе со всеми. Однако время шло, то и дело звучали объявления о задержке. В итоге я все же полетел своим рейсом, который получился раньше, чем рейс моих коллег.

Самолет приземлился в Буэнос-Айресе во втором часу ночи. Получив багаж, я вышел на улицу, к набережной Рио де ла Плата, где попытался сообразить, где можно найти такси до отеля. После сигареты мозг немного прояснился, и с насущным вопросом я обратился по-английски к стоявшему у дверей сотруднику аэропорта. Отвечал он по-испански… В конце концов, по его жестам стало ясно, что нужно обратиться в одну из конторок внутри аэропорта. С горем пополам объяснившись с менеджером таксомоторной компании, который принял мой заказ и попросил подождать двадцать минут, я стал ожидать типичную для Аргентины черную машину с желтым верхом. Однако в результате подъехала блестящая черная Ауди без каких-либо опознавательных знаков. Сомнение у меня возникло, но квитанция в руке пересилила опасения, и мы помчались по ночному Буэнос-Айресу под песнопения местной радиостанции. Водитель пытался меня спросить о чем-то (подсознательно можно было предположить, что вопрос был: впервые ли я в их городе), однако контакта не вышло: он совсем не знал английского, а я – испанского (разумеется, за исключением «уна сервеса, пор фавор» – «одно пиво, пожалуйста»). На одной из маленьких улочек в центре меня ждал отель. Удивительно, но бронь, сделанная месяц назад через Интернет, оказалась прямо на столе у портье. Я попросил дать мне двухместный номер вместо одноместного, поскольку двумя часами позже мне предстояло приютить Зиновия Кривецкого. Особым шиком гостиница не блистала, несмотря на звездность и приличную цену. В номере при попытке принять душ я ждал минут пять, пока потечет горячая вода, биде оказалось засоренным, а сквозь вентиляцию отчетливо слышался шум дождя, идущего на улице.

Завтрак поразил разнообразием закусок и кондитерских изделий. Уходя в город, мы сдали наши номера и оставили вещи на хранение в специальной комнатке. Буэнос-Айрес встретил нас теплой влагой пропитанного неизвестными запахами воздуха. Осмотрев Майскую площадь, где располагаются правительственные учреждения и стая ручных голубей, мы двинулись пешком в сторону знаменитого квартала Сан Тельмо, попутно фотографируя здания, многие из которых помнят еще колониальный период в истории Аргентины. Кое-где, прямо на камнях мостовых, дремали местные бомжи. Горожан, имеющих жилье, на улицах практически не было: девять часов утра воскресенья здесь действительно «рань». По выходным аргентинцы встают не раньше полудня. Кстати, и в будни часы работы многих магазинов и учреждений – с 11.00 до 17.00, с непременной обеденной сиестой с часу до трех.

По мере того, как мы приближались к Сан Тельмо, улочки становились теснее, а дома – меньше. На крышах некоторых зданий расположились крытые верандочки. В этом районе живет творческая «богема», поэтому тут не редкость входная дверь с абстрактным рисунком на месте таблички с именем хозяина. А в центре Сан Тельмо уже разворачивал свои богатства знаменитый блошиный рынок. Внешне он очень похож на уже исчезающие в России открытые рынки – такие же металлические прилавки, полиэтиленовая пленка на случай дождя, аляповато одетые продавцы. Здесь продают как более-менее аутентичные национальные предметы вроде калябасов, серебряной посуды и специальных орудий для ловли страусов (в виде веревки и двух обвязанных камней на ее концах), так и просто старинный хлам с чердаков – сломанные игрушки середины прошлого века, толстые стеклянные сифоны, бутылки из-под уже не выпускающихся напитков и многое другое. Чуть поодаль – целая улица художников со своими работами. На углу сидит мужичек с гитарой и усилителем, однако звуки бодрой латиноамериканской музыки на поверку оказываются записью, звучащей с лазерного диска.