Алёна Тихонова - Гексаграмма - Книга алой тайны

– Ричард! – чуть ли не истерически взвизгнул мальчик. Видимо, удерживать врага в подобном положении ему давалось с большим трудом.

И Ричард, прыгнув к захваченному в магический плен колдуну, начертил знак огня прямо у него на одежде. Не возясь с мелком – указательным пальцем правой руки. Палец – не мелок, след не оставлял, так что ему пришлось самому запомнить в точности каждую черту, нанесённую им на дорогую роскошную ткань.

***

Ричарда мучили неловкость и стыд из-за того, что вынужден нарушить данное Ишке обещание, но он обязан, просто обязан стать сильнее! Такая ситуация, когда их оказывается вынужден спасать кто-то посторонний, не должна больше повториться никогда! Ему необходимо стать сильнее в несколько раз за как можно более краткий срок! Он изучил лучшие приёмы всех ныне живущих в столице алхимиков, а на обучение у отшельников в горах ему придётся потратить как минимум десять лет, чего Ричард позволить себе не вправе, только не теперь, когда король нуждается в нём. Участившиеся случаи появления нечестивцев подтверждают, что скверна расползается по стране, словно передающаяся воздушно-капельным путём инфекция. Искусство сотворения зла становится всё более и более популярным, но не зря ведь говорят, что клин вышибают клином… Он прочитал и все книги по своему ремеслу во всех столичных библиотеках по тому допуску, что имел, и дабы повысить статус иполучить нечто новое, ему, опять же, надо сперва вырасти не менее, чем вдвое против нынешнего.

Поспешить! Ишка и мальчик скоро вернутся, того гляди – застанут его с поличным!

Не колеблясь более, Ричард распахнул древний фолиант на середине и вырвал одну за другой семь страниц. На толщине тома это не особенно сказалось – ещё бы, ведь их общее количество составляло очевидно более двух тысяч, – и он истово надеялся, что его манипуляций над собственностью нечисти и демонов не заметят. Сунув листы старой бумаги за пазуху, Ричард поволок всё остальное на двор, где Ишка уже сложила поленья. Притворяясь, будто ему безразлична гибель литературного шедевра древних тёмных чародеев, Ричард бросил книгу на них и начертил прямо на земле символ огня.

Небо у них над головами напоминало обожжённую глину. По этой пустой, иссохшей глади лениво ползли неповоротливые бесформенные тучи.

– Скоро пойдёт дождь, – обеспокоенно проговорила Ишка, вглядываясь в ту фантасмагорию, что творилась ещё на некотором расстоянии от них, но понемногу целеустремлённо подползала к городу.

– Мы успеем, – без тени сомнения заявил Ричард и улыбнулся.

Ишка просияла ему в ответ. Она точно ни о чём не подозревала, и у Ричарда от сердца порядком отлегло… Впрочем, когда он перевёл взгляд на мальчика – на мгновение замер. Мальчик смотрел на него пристально, очень серьёзно и печально, как будто всё понимал, и ему не нравилось принятое Ричардом решение, но он по какой-то причине либо стеснялся возразить, либо не чувствовал себя достойным учить старшего. Этот паренёк, похоже, подмечал и знал гораздо больше, чем говорил, и, не будь он ребёнком, одиноким и нуждающимся в помощи, Ричард бы насторожился, заподозрив его в дурном умысле в долгосрочной перспективе

Впрочем, этот малыш мог оказаться абсолютно бесправной марионеткой в руках не сующихся на рожон взрослых. Ему ведь не обязательно самому придумывать какой-то сложный далекоидущий план, достаточно, чтобы за ним стояли хитрые и изворотливые, и в той же мере беспринципные, раз они пользовались ребёнком, личности. Весьма убедительная ведь легенда – мальчик с магическим даром без родителей, опекунов и вообще без присмотра разгуливает по чужому городу, где обязательно попадёт в беду раньше или позже. Как такого не приютить и не обогреть? Другое дело – пославшие его были просто обязаны знать наверняка, что их пешку вовремя выручат, чтобы та успешно продолжила свою миссию… Но их с Ишкой поручение – сверхсекретное, Ричард попросту не представлял себе, как об этом хотя бы теоретически удалось разнюхать. И ладно даже разнюхать, слухами земля полнится, даже самые надёжные стены могут иметь уши, а потом обладатели этих ушей выгодно перепродают подслушанную информацию – но как успели-то? Как?! Ричард и Ишка поехали сразу, не задерживаясь в столице и ни на что не отвлекаясь по пути! А, кроме того, неизвестные, если таковые в принципе существовали, и его психологический портрет, похоже, составили, иначе откуда им было знать, что он не последует букве закона и сохранит пареньку жизнь? Казни он мага, даже самого юного и ещё невинного – никто и слова бы не сказал. Более того, для всех подобный поступок – не зверская расправа над несовершеннолетним, а избавление от мерзкого исчадия. Да будь тот хоть новорождённым – им было без разницы. Для людей в королевстве маги не являлись людьми, личностями, а представляли собой нечто среднее между чумными крысами, разносчиками заразы, и взбесившимися собаками, способными накинуться на любого. Многие верили, что дар – это на самом деле одержимость, что наделённые им не контролируют себя и ненавидят всех нормальных. Кроме того, они всерьёз допускали, что пакость легко подхватить, если маг хотя бы дотронется до любой твоей вещи. Алхимиков, впрочем, понимали ненамного лучше, но им нравилось, когда две группы неприкасаемых рвут друг друга. Чем больше истребят с обеих сторон – тем, мол, лучше. Именно поэтому Ричард не выдал бы этого мага, даже окажись тот в три раза старше – из солидарности отверженных. Они балансируют на грани, ежесекундно рискуя отступиться и рухнуть в пропасть. Наличие способностей искушает поставить себя выше всех остальных, забыть о сопереживании, терпении и смирении. Воспитает ли Ричард его достойным подданным великой короны? Стоп, почему он рассуждает как отец или старший брат? У него нет гарантии возвращения из каждой новой поездки, куда уж тут нуждающегося в заботе и внимании беспризорника подбирать? Тем более, с его-то, Ричарда, неоднозначной репутацией даже среди других алхимиков. Многие не прощали ему, что он продался с душой и потрохами монарху, другие завидовали, полагая себя более опытными и достойными. Одни не понимали, как он может иметь доступ к казне и не запускать в неё руки, вторые осуждали за небескорыстность благородного служения во имя страны, третьи говорили, что он выскочка, присвоивший себе чужие труды и выбившийся наверх за их счёт, потому что подобный разгильдяй и строчки сам не напишет, не из-за тупости, но вследствие неусидчивости и поверхностности. Ричард игнорировал всех этих глупцов, но на приёмного сына неизбежно падёт тень сплетен.