Алёна Аксёнова - Записки дауншифтера. Из серых петербургских будней в страну драконов и фей – Вьетнам

Мы гуляем по магазинам и рынкам, полным одежды и обуви, селфи-палок и ушастых чехлов для телефонов, ярко разукрашенной деревянной посуды и статуэток, незнакомых мне соусов, специй и бутылок, наполненных желтоватой жидкостью с плавающими внутри корешками. Крикливые продавцы настойчиво предлагают нам свой товар, правда, назначение некоторых вещей мне пока совершенно неясно. Ничего, у меня еще будет время разобраться во всей этой экзотике.

Прогулявшись по магазинам, мы едем на туристическую улицу, покупаем билеты на вечерний автобус в Муйне и ужинаем, сидя на маленьких пластиковых стульчиках рядом с одним из кафе.

Мы едим вьетнамский суп фо с лапшой. Стас выбрал с говядиной, а я – с креветками. Они тут по крайней мере в два раза больше тех, что продаются в наших супермаркетах в замороженном виде. К супу нам подали огромную тарелку зелени и блюдце с пророщенной соей. Я выжимаю в суп пару четвертинок лайма, добавляю зелень, сою и чесночный соус, пробую – получается очень вкусно! Еще мы заказываем спринг-роллы – мясо и зелень, завернутые в рисовую бумагу, и едим их, окуная каждый ролл в острый соус.

За ужином Стас эмоционально рассказывает мне о людях и тусовках в Муйне, которые он успел посетить за три месяца своего пребывания в этом месте, сокрушается, что я пропустила Хеллоуин, но говорит, что впереди еще много-много интересного.

Потом я натыкаюсь на фруктовую лавку, где делают фреши. Окинув взглядом незнакомые плоды, я выбираю самый необычный, большой и опасный фрукт, весь покрытый шипами, и указываю на него. Продавец с сомнением смотрит на меня и еще раз переспрашивает. Я утвердительно киваю головой. Получившийся сладкий, даже немного приторный сок я пью из бутылки и периодически даю попробовать его Стасу. До конца бутылку мы не допиваем, я закручиваю пробку и кладу сок в рюкзак.

Забегая вперед, скажу, что это оказался сок дуриана, который славится на весь мир очень специфическим запахом. Так случилось, что я запахов не чувствую, а почему Стаса не насторожил аромат дуриана, для меня до сих пор остается загадкой. В общем, по приезде я оставила недопитый сок в номере Стаса, и в результате вся комната провоняла, по его описанию, «смесью гнилого лука и грязных носков».

Впервые я испытываю на себе азиатский колорит и навязчивость вьетнамских торговцев. Наверное, половина сайгонских бродяг продали безотказному Стасу свои фенечки и сделали ему массаж. Город закружил нас, окутал жаркой негой своей необыкновенной атмосферы.

Вечером туристы толпами выходят на пешеходную улицу Буй Виен. И все они хотят кутить. В ресторанах и барах выставляют пластиковые столы и стулья прямо на тротуаре, и праздник начинается. Стас говорит, что иногда остатки веселья можно обнаружить, выйдя из отеля в шесть утра. В это время улица выглядит как после небольшой катастрофы.

Мы заходим в гостиницу, где мне благополучно отдают чемодан и паспорт, а потом пьяные от улыбок торговцев, липкого воздуха и тростникового рома, заваливаемся в автобус с лежачими полками внутри, и я предаюсь мечтаниям о том, что же ждет меня дальше.

Я думала, что меня постоянно будут терзать мысли о прошлом, чувство вины и желание сделать все по-другому. Но сегодня я без преувеличения попала в другой мир. И эти впечатления полностью перекрыли все прошлые заботы. Я прокручиваю картины сегодняшнего дня, улыбаясь. А потом фантазирую о том, каков будет мой будущий дом, с какими людьми я буду общаться и что будет занимать мои мысли в ближайшие дни. Это чувство похоже на то волнующее нетерпение, которое испытываешь в детстве накануне праздника: пытаешься уснуть, чтобы поскорее наступило утро, но восторг и возбуждение мешают окунуться в мир снов. В конце концов я засыпаю, и мне снится море: бирюзовое, бесконечное и спокойное.

11 ноября 2012 года

Дочку хозяев гестхауса, который я снимаю, зовут Лили, и она немного говорит по-английски. Родители же не понимают ни слова. Тем не менее это не мешает нам мило общаться на пальцах, улыбаясь друг другу. Хозяйка часто приносит мне связку бананов или половинку арбуза, мякоть которого я выковыриваю украденной из кафе ложкой: у меня нет посуды. Стены комнаты окрашены в приятный зеленый цвет, а окна закрываются ставнями: в деревянных рамах нет стекол.

Мои немногочисленные вещи уже разложены по полочкам. Полугодовой запас краски для блондинок, пара русских книжек и блокнот с записями отправились в тумбочку. Там же нашлось место пакетику с русскими лекарствами – активированным углем, цитрамоном, колдрексом и другими таблетками, которых здесь не найти. Платья, майки и шорты висят в шкафу. Из посуды я взяла с собой лишь любимую оранжевую кружку с синим цветком, которую мне подарила подруга на 19-летие. Это самый родной и привычный мне предмет в комнате. Кружка прямо-таки контрастирует со всем остальным, абсолютно новым для меня миром. Когда я пью из нее чай, на меня накатывает чувство, которое, скорее всего, можно назвать ностальгией. Из новых вещей у меня появилась маска, которую надевают на лицо при поездках на байке. Вьетнамцы носят их вовсе не из-за эпидемии неведомой болезни, как предполагают некоторые туристы. Маска защищает от солнца и пыли. По причине здешней высокой солнечной активности на полке с косметикой у меня стоит три вида кремов для загара. А еще кокосовое масло – самое популярное средство по уходу за кожей и волосами. Им здесь мажутся с ног до головы.