Серж Дальнев - Сходил на рябчиков в дальневосточную тайгу

Николай вырубил, из валежин три относительно прямых бревнышка метра по три длиной и сделал из них костер-нодью на прогорающих углях. Про долго горящую нодью я слыхал и ранее. Николай называл ее как-то иначе – сейчас не упомню. Для устойчивости бревнышек он вбил в землю опорные колышки, и на горящие угли посередке бревен подбросил хвороста. Нодья быстро разгорелась.

Мы закончили обустройство ночевки уже по темну. Перекусив, улеглись рядышком друг с другом на лапник, застеленный брезентухой и накрывшись свободной ее частью и также припасенным лапником. Жар от костра, отражаемый на наш лежак стенкой выворотня, создавал зону тепла. А снежные брустверы по бокам защищали от иногда пробегающего ночного ветерка.

К моему удивлению, не смотря на то, что ночью подморозило явно за тридцать, ночевка прошла довольно комфортно. Если не считать необходимости вылезать из теплого гнездышка извиваясь червем и также забираться обратно, по нужде, и для поправки прогорающих бревен нодьи и подкидывания хвороста.

Николай, давно разменявший свой пятый десяток, любил долгими зимними вечерами в зимовье, за «рюмкой чая», делиться со мной воспоминаниями своей молодости, когда начиналась его «охотничья карьера».

В те далекие, для меня, доживающего всего лишь третий десяток лет, времена и лесовозную дорогу только начинали пробивать – строевого леса и вблизи поселка хватало. Промысловики перед началом сезона «гуртовались в артель», грузили припасы в легкие сани-волокуши сцепленные «поездом». Впрягались на лыжах в этот поезд сами, вперемешку с собаками и выдвигались в тайгу по отработанному годами маршруту.

Максимально используя русла покрытых льдом рек, срезая путь между ними через относительно мало заросшие участки тайги и небольшие перевалы. Шли от зимовья к зимовью, где останавливались на отдых или ночлег. Оставляли хозяина зимовья этого участка с его санями, «поезд» двигался дальше. Таким образом, охотники ближних, а за ними и последующих участков «отваливали» с «поезда» и он становился все меньше. Но легче идти не становилось, так как вместе с санями уменьшалось и количество «тягловой силы».

Участок Николая был предпоследним в маршруте. Добирался до своего зимовья Николай обычно на шестой-седьмой день пути. Выгружал, совместно с пожилым соседом -охотником самого дальнего участка, припасы и амуницию из своих саней. Ночевали в зимовье Николая, распечатав пол-литра «за успешный сезон».

А с утречка «впрягались» совместно в сани соседа. Путь к нему пролегал через довольно изматывающий перевал, и соседу, в силу возраста, одному добраться до своего таежного дома за световой день было затруднительно. У соседа Николай ночевал также «размочив сезон», чтоб он стал успешный. После чего налегке на лыжах возвращался на свой участок, и начинались трудовые будни промысловика. Причем все «на своих двоих – на лыжах». О снегоходах тогда еще и не мечтали.

А в конце февраля, когда заканчивался промысловый сезон, маршрут повторялся в обратной последовательности.

Когда появилась лесовозная дорога, снегоходы и прочие блага цивилизации, Николай и многие другие охотники смогли позволить себе и среди сезона выбираться домой: в баньку, на семейные торжества, а главное на новогодние праздники. Причем многие, и в том числе Николай, «отрывались», что называется «по полной». Обильным загулом, компенсируя одиночество и тяжелый рутинный труд таежной промысловой вахты.

История, которую я хочу рассказать, случилась со мной в начале одного из двухтысячных годов. Не конкретизирую даты – меньше всего мне хочется сделать свое повествование документально-автобиографическим.

Свою очередную «таежную экскурсию» к Николаю, по предварительному согласованию с ним я наметил на конец первой посленовогодней недели. Добрался до поселка на своей праворульной «япошке». И прежде всего, как обычно взял у местного охотоведа путевку на боровую дичь, чтоб легализовать свое нахождение в тайге с ружьем. Охотинспектора редко забирались с проверками в таежную глушь, но любили устраивать посты на выезде из тайги. План по штрафам и протоколам с них вышестоящие начальники требовали жестко.