Ольга Марголина - В следующем году в Иерусалиме?

Самым интересным показался отдел (а их тут много), где была представлена атрибутика еврейских праздников. В одном зале в витринах были собраны серебряные подсвечники, разные у ашкеназийских и сефардских ветвей иудеев, висели емкости для масла в виде головы рыбы, за стеклом представлен молитвенник главы дома, используемый в Песах. В одной из витрин красуется ханукальный восьмисвечник из чеканного благородного металла в память о победе древних иудеев над древними греками.

Большой зал посвящен Торе. Вот Тора, одетая в великолепное платье – она хранится в специальном шкафу. В нескольких витринах собраны разные одежды для Торы в форме треугольника вершиной кверху, на нем головка. Все они из серебра и золота с чеканкой и украшениями.

В отделе этнографии во весь рост стоят фигуры китайских, индийских, африканских, греческих и прочих евреев в разнообразных костюмах и разных мужских шляпах. Прелесть, да и только!

В отдельном зале представлена средневековая синагога, привезенная из маленького городка Италии.

В залах изобразительного искусства выставлены работы еврейских художников, среди них есть пять-шесть картин Левитана, много реалистов, импрессионистов, модернистов.

Вокруг музея разбит прекрасный парк, его украшает разнообразная скульптура, среди экспонатов есть работы евреев и неевреев: Родена, Майоля и сегодняшних абстракционистов.

Одна из главных заповедей иудаизма – «Не сотвори себе кумира»! Поэтому еврейских скульпторов мало. Этот же запрет исключил еврейскую живопись: действительно, что это за жизнь без HOMO SAPIENS! И зверей нельзя. Только пейзажи и натюрморты. Правда, заповедь эту часто обходили.

Я уже неплохо ориентировалась в Иерусалиме, особенно с путеводителем и картой. К тому же прохожие всегда понимали мои вопросы «Where»? на английском, а еще чаще на русском. Русскоязычных прохожих в Израиле пруд пруди… Выйдя из музея, сразу увидела напротив величественное здание Кнессета и окружающий его знаменитый Парк Роз.

Парк, как и многое другое в Израиле, создан на пожертвования и силами людей со всего света. Здесь есть площадки с дарами из Германии и Голландии, розы разных видов и сортов: чайно-гибридные и штамбовые, кустовые и плетистые, – а уж расцветок и запахов не счесть! Я в последующие годы бывала в саду и вечером, когда он безлюден и таинственен, и розы всегда выглядели свежо и ухоженно. И это при дефиците воды, просто удивительно! Земля вокруг растений опутана тоненькими резиновыми трубочками с отверстиями, именно по ним в вечернее время централизованно осуществляется внекорневой полив. Кроме того, регулярно проводится дождевание.

Не могла я в Иерусалиме не зайти в Старый город, пусть даже на часок. Первым делом в храме Гроба Господня надо было дотронуться до камня помазания, где лежало тело Иисуса, раз не успела сделать это в прошлый раз. Туристов было мало, зато в каждом приделе шли службы. У входа сидела группа православных священников, недалеко от них монашки в белом одеянии читали тексты из молитвенников группе англичан. Несколько человек молились в ярко освещенной армянской церкви. Монахи католики со свечами и пением спускались в подземную церковь Елены Византийской, и я, недолго думая, устремилась за ними. Но в подземелье оказалось темно и жутковато!

По преданию непосредственно под Голгофой находится место погребения праотца нашего Адама, который после своего грехопадения жил именно на этой территории. После распятия Христа камень раскололся, и по расщелине кровь Иисуса Христа стекала вниз – туда, где погребен Адам. Так, по крайней мере, рассказывают экскурсоводы.

Место, где позже был установлен гроб с телом Иисуса, находится в маленькой пещере размером два на три метра, туда я заглянула самостоятельно. Надо не забывать, что древний Иерусалим весь на несколько метров похоронен под культурным слоем, то есть под современным городом. Все, что существовало до нашей эры, сохранилось в пещерах, так объясняют всезнающие экскурсоводы.

Очередь ко входу в Кавуклию (часовню Христа), где установлен Гроб, растягивается надолго, но я в нее встаю. При входе каждый посетитель крестится, вглядывается, отворачивается от живого стоящего в углу священника, дотрагивается до святых поверхностей, старается запомнить все, чтобы рассказать тем, кто не был. Я приобщилась к тем, кто чуть нагнувшись молча с придыханием вошел в святая святых. Но не крестилась, а, набрав в легкие священный воздух, окинула все быстрым взглядом и вышла…