Алина Бакурина - Соприкосновение

Поведение в общении и уверенность в себе слишком различались, как бы я не пыталась в любой ситуации и с теми, и с другими, оставаться собой. Особенно сложно мне стало придерживаться себя тогда, когда представления о собственном «я» начали меняться с безумной скоростью. Из-за них я чувствовала ещё большую внутреннюю неустойчивость и огораживалась от людей стеной такой высоты и толщины, что порой самой становилось страшно и одиноко за ней сидеть.

Я простила Азату его вопрос, ведь он относился к первому полюсу. Я прощала всех тренеров, преподавателей и врачей за их вопросы, но именно из-за этих вопросов они были для меня безличными и чужими. Вопрос Азата задел меня потому, что мне показалось, что он «свой». Так ли это было?

– Думаете, у меня много друзей? Я не нравлюсь многим, и что? – в свою очередь спросил он меня.

Не то, чтобы я стала с ним спорить после постановки вопроса подобным образом, но почувствовала, что он совсем не так меня понял. Не так, как мне нужно.

Я сдалась и молча выслушала его точку зрения. Не хватало слов для объяснений своих переживаний и некой убежденности. Его мнение не отяготило и облегчило мне жизнь. Оно существовало отдельно от меня и показывало наличие возможности существования в его ритме и реальности.

– Но вторжение в личное пространство… – я попробовала найти слова, но оборвалась на половине фразы.

– Никто никогда не касается моего личного пространства. Даже сейчас.

В ответ я шумно вздохнула. Я не знала, как побороть недопонимание, которое между нами возникло. Донести до него мысль о том, что устала менять себя, наблюдая за другими людьми, но и остановиться, убедить себя в том, что этого делать не нужно, у меня не получалось.

Неожиданно в промокших зарослях леса показался Мурлидхар. Азат замолчал, и мы разошлись.

Окружённый жилыми помещениями Кришна-мандир погряз в серости сезонной непогоды. С одной стороны, как будто обозначая границу мира, стеной клубился мутный туман, заслоняя обрыв горы. В центре двора разрослось кривое дерево, ветви которого образовывали форму овала. Под ним сидело обезьяноподобное индуистское божество Хануман.

Перед тем, как переступить порог дома, я с трудом стянула мокрые кроссовки с ещё более мокрыми носками. Как буду надевать их обратно, предпочла не думать.

Рена и Гюляра уже разговаривали во дворе с двумя смуглыми девочками примерно одиннадцати-двенадцати лет. Во время вечерней прогулки по Манали женщины купили для них подарки. Тогда я не понимала, о ком и чём идёт речь. Теперь же, наблюдала за тем, как улыбаются и смущаются девочки, радостно принимая тетрадки и карандаши.

Присев на высокий порог рядом с остальными, я спустила стопы на сырую от дождя плитку и осмотрелась. От храма тянулось одноэтажное каменное здание с жилыми комнатами без дверей. При Кришна-мандире жила целая семья.

Было странно сознавать себя на вершине горы, в гостях у индийской семьи, поддерживающей жизнь храма. Видеть их быт, обыденные и привычные действия. К нашему приходу они отнеслись с живым интересом.

Азат как-то рассказывал о том, что жил здесь много лет назад продолжительное время. В какой-то степени он привёз нас в гости, на одну из своих Родин. Он дал нам возможность обрести воспоминания, сформировать в памяти свои главы индийской истории.

Осмотреть Кришна-мандир возможно только снаружи – иностранным гостям вход внутрь запрещён. Ветхие створки калитки были надёжно скреплены проволокой. Приходящие туристы часто норовили ворваться в священный обитель.

Храм привлекал к себе туристов простотой и неприступностью. Выгравированные на стенах фигурки божков постепенно разрушало время и ливневые дожди. Через крышу дома к храму вились ветви старого дуба. Проходя под ними, я заметила мужчину, латающего протекающую крышу. Он отвлёкся от монотонной работы и посмотрел на нас, как на нечто обыденное, в то время как мы любопытными взглядами бродили по древним стенам храма.

Девочки, спрятав подарки, танцевали во дворе с планшетом в руках и подпевали знакомой песне из включенного мультфильма. Вдруг из спальной комнаты вышел их дедушка. Худой, покрытый бороздами морщин, в круглой с плоским верхом шапочке, немыслимо хрупкий в движениях, он аккуратно спустился с высокой ступеньки к нам, приподняв оранжевый подол дхоти 12 12 Дхоти – набедренная повязка, традиционная мужская одежда в Индии. , поверх которого были одеты длинная белая рубашка и вязанная безрукавка.