Игорь Александрович - Поезд в новую жизнь

– Да на всех же станциях буфеты есть, кафе… и в поезде ресторан.

– Э-э-э, что ты там купишь, в буфетах или кафе? Коржик черствый и бутылку лимонада? Да и ищи это кафе на станции… а с рестораном ты ещё познакомишься – ехать далеко… А тут останавливается поезд. Стоянка 2 минуты. Ну пусть 10 минут, если станция побольше. Народ покурить выйдет, ноги размять. А тут картошечка теплая ещё да в укропе и с маслицем. Мясо жареное. Та же курочка. Огурчики соленые. Грибочки. Пироги с картошкой и луком. Все домашнее, вкусное. И спиртное в тихую продадут если что. И пиво. Да может ещё по вагонам пройдутся со снедью, для тех кто курить не выходит.

– Да-а-а, продадут пирожки позавчерашние, хоть гвозди ими забивай. – Наталья Федоровна отхлебнула чая. – Или с животом потом намучаешься.

Я был с Натальей Федоровной солидарен. Покупать еду в дороге всегда чревато. Да ещё у частника.

– Не скажите. – возразил Степаныч. – Может конечно и бывают такие случаи. Единичные. Но где их не бывает? А на таких станциях свое реноме берегут, репутацию так сказать. Она ведь годами достигалась. Конкурентов убирали. Проводникам и милиции платили. А потерять репутацию в миг можно. Да там тебя свои же заклюют, если напакостишь. – И мне, видя что я собираюсь идти за чаем, – не в службу а в дружбу, и мне принеси стаканчик.

Я принес очередные стаканы с чаем. Поезд скользил длинными плавными прыжками по бесконечной присыпанной снегом степи.

– Вот например Слюдянка, если уж её вспомнили. – Степаныч продолжил рассказ размешивая сахар в стакане. – Находится она на берегу Байкала. Там к поездам приносят торговать рыбу. Знаменитого байкальского омуля. Форель и хариуса из горных речек. Местные рыбу коптят и продают пассажирам. Ну и ещё чистую байкальскую воду. Все, кто едет мимо Байкала обязательно покупают омуля. И рыба вкусная, и традиция опять же.

– Что за традиция?

– А традиция такая, что все кто едет мимо Байкала, с древних времен ещё, может даже с тех, когда и железной дороги там не было… Так вот, каждый, а особенно тот, кто первый раз мимо едет, должен в Байкале искупаться. Ну или умыться на худой конец. И тогда хвори да болячки тебя покинут, и желание которое ты загадаешь, обязательно исполнится. А ещё на удачу в Байкал надо бросить монетку. И тогда удача всегда с тобой прибывать будет. Обыкновенные пассажиры не знают, что от вокзала в Слюдянке до берега Байкала всего триста метров по прямой. Поезд стоит там 20 минут. Вполне можно успеть сбегать, окунуться. Но кто то не знает, кому то лень просто. Вот и приносят к поезду местные бутылки с байкальской водой. Умыться. Или просто испить. Она, вода Байкальская тоже целебная.

– Прям таки и целебная – усомнилась Федоровна. – Нарзан прям! – И я был с ней согласен. Мало ли что они в бутылку ту нальют. Иди проверяй.

– Целебная. – коротко ответил Степаныч. – Людям помогала. Верить только надо. А кто не верит, тому и таблетки не помогут. – Я не стал уточнять что он имеет ввиду. Веру в то что Байкальская вода целебная, или веру в Бога. – Вот случай был…

– Так а Котельниково? – перебил я Степаныча. – в Котельникове чем торгуют?

– В Котельникове торгуют рыбой. – Степаныч недовольно поморщился, что я его перебил. – Здесь торгуют донской, волжской рыбой. Рыбой с Цимлянского водохранилища и с Маныча. Здесь самая лучшая речная рыба в стране. За рыбой сюда со всего Союза специально едут.

– Прям лучше омуля? – ехидно уточнил я.

– Здесь омуля нет. Здесь другая рыба. Много её. Всю не перечислить. Вот приедем – сам увидишь.

Допив чай, отнес стакан проводнице и задержался у расписания остановок. Котельниково: 9.40. стоянка 10 минут. Время только 9 часов. Я развернулся и пошел в тамбур курить. Степаныч и Федоровна о чем то оживленно беседовали. Безмолвная внучка снова отгадывала кроссворд.

Тамбур, как наверное во всех вагонах, был оборудован для курящих. На решетках окон висели консервные банки для окурков. В углу, возле двери стоял веник, подметать пепел. На стенках облупленные, красной краской обязательные «Не курить, не сорить!» Здесь же красовалось написанное от руки объявление: «НЕ плевать! Не мусорить! Штраф 10р». «10р» было исправлено на 100. На противоположной стенке красовалось другое объявление: «На пол плюют верблюды и дегенераты!». Было уже накурено. За грязными окнами мелькали голые деревья жиденьких лесопосадок, и за ними, до горизонта, поля припорошенные снегом. Быстро проскочила какая то станция, я не успел прочитать название.