Елена Шевченко - Опять ты про свою Грецию!

Сейчас они нас забыли, это и понятно. А мы запомним этот бесконечно длинный отпуск навсегда. И Дафну, закрывшую глаза от солнца, когда мы стояли у автобуса, что должен нас везти к парому, и Антонину, севшую на горячий асфальт, и Стелиоса, что не стал подходить к нам с Дафной, чтобы дать сказать прощальные слова на русском, все равно он его не понимает. И Петрокакиса с его женой, отошедших от кафе к бас-стопу. Мы уезжали. И забирали их с собой. Как фотографию. Я успела ее сделать из окна автобуса.

Нас ждали Афины. И утром мы шагнули с борта парома на пирс Пирея.

Но все же без приключений не обошлось. Мы вновь заблудились в Ретимно. Мы видели порт, но с упорством попадали в крепость, я уже отчаялась, хотя старалась не подавать виду, чтобы не пугать дочь. Она что-то поняла и заныла на русском языке. Из кафе вышел официант, он оказался поляком, поэтому понимал русский. Сняв форменную куртку и что-то на бегу сказав хозяину, он подхватил наши рюкзаки и быстро побежал в порт, а мы за ним. Я отблагодарила его только объятиями – как славянин славянина. Странным образом, славяне на этой святой земле помогают друг другу. Мы успели к нашему парому. И утром были в Афинах.

В шесть утра почему-то метро оказалось бесплатным. Потом я узнала, что в час пик по будням метро бесплатно, так власти борются с пробками.

Главная площадь Афин Омония, близ которой была пешеходная улица Зенона, ждала нас неоткрывшимися кафе, пустыми такси, спящими на лавках молодыми людьми. Я вспомнила что-то про Зенона, его апории – про Ахиллеса и черепаху, про стрелу, и про то, что его истолкли в ступе (такая была казнь). Такие сведения мелькали у меня в голове, какие-то обрывки из Диогена Лаэртского. Но мою дочь больше заинтересовала современная Омония, где стояли люди в беретах Че Геварры и с красным флагом, где пели под гитару песенки группы Квин лохматые молодые люди, где сидели на брусчатке подростки и прочее из жизни, которая ей только грезилась, а до нее еще оставалось года два, пока она еще должна ходить чуть ли не за руку с бабушкой или мамой. Единственное место, откуда в шесть утра вкусно пахло было кафе на углу, у него постоянно останавливались такси. Я поняла, что это любимое место водителей, вроде как «Зеленый огонек» или чебуречная на Сухаревской в Москве. Мы робко заглянули туда. Веселые афинские таксисты запихивали в большие питы разные салаты, мясо, омлет. Нам понравился греческий фаст-фуд. И мы, оставив вещи в гостинице, отправились по вечному городу, благо, что мы стояли в самом центре города – на площади Омония. Тогда еще граффити не покрывали сплошной росписью здания, но группы протестующих левых и анархистов с красными флагами, портретами Ленина-Троцкого-Сталина-Мао- Че Геварры стояли с самого утра. Из соседних улочек доносился запах марихуаны. Ночные бабочки заканчивали трудовую ночь.

Нас ждали памятники и прочее. Но Акрополь в столь ранний час был закрыт. Как и Агора, впрочем нас пустили в римскую часть, даже с билетами не стали заморачиваться в столь ранний час. Греки равнодушно относятся к римскому наследию, как и к памятникам османов – мечети, оставленные турками, разрушаются и ветшают. В ранний час не было туристов и мы с котиками, постоянными жителями античных руин, гуляли по дорогам, по которым ходил апостол Павел. На вот той каменной скале – ареопаге – но пытался убедить заносчивых и развращенных эпикурейской философией афинян. У него не получилось, и он отправился в Коринф, который был намного роскошнее Афин. Дочь заползла на отшлифованный миллионами ног ареопаг. Я же ограничилась осмотром снизу. В 90-е греки еще не додумались оплести знаменитую скалу металлическим трапами, как сделали это позже. Дочь спасли только кроссовки на хорошем протекторе. И тут мы увидели туристов, идущих к Афинскому акрополю. Им, как и нам, предстоял подъем наверх по отшлифованным до блеска мраморным ступеням. Я попыталась вдохновить дочь и себя заодно историей греческого героя Манолиса Глеоса, который в 1941 году с товарищем поднялся по стене в акрополь и сорвал фашистский флаг, подняв на несколько часов греческий. Глезос был еще жив и по-прежнему боролся за идеи социализма. Ушел из жизни он в 2020, в возрасте 98 лет. Но еще больше вдохновила двенадцатилетнюю отроковицу группа русских туристов (тогда наши люди путешествовали по Афинам организованно с гидом) – девушки на шпильках бесстрашно шли на штурм акрополя, а он даже венецианцам в 17 веке и туркам в 15 дался непросто. Руссо туристо, точнее русских туристок, легко опознать по каблукам. Англосаксы шагали по античным руинам в тяжелых спортивных ботинках и толстых белых носках, вне зависимости от пола и возраста. В маленькой гавани Агиа Галини мы сидели в кафе, и тут к пирсу причалил катер, из которого выпорхнула дама в вечернем платье и туфлях на высоченной шпильке. За ней вывалился мужчина в белой рубашке. Все с удивлением повернулись к ним, время было не совсем вечернее. И тут мы услышали родную речь: