Алексей Еремин - Плут, или Жизнеописание господина Плутнева, достопочтенного депутата Государственной думы

– Ваш процент единичка, – Газон зло пялился из-за стеклянных рам не столько в караулки, сколько прямо в сердце. Коля Твикс отодвинул стул, будто проперделся, и встал, ковыряя вилкой в зубах. Я знал, когда позвали базарить без Толстого, станут разводить. Но единичка! Мы с Толстым чуть не сели, нас Юрич мог жабам болотным на корм отправить, шпана местная с баблом принять, никто б не почесался даже, а нам единичку?! На слабо меня решили взять?! Процент, когда всё сделано? Пусть режут меня на куски, но хер им!

– Серёжа, это не по чесноку.

– Ты на кого прёшь? – Твикс швырул на пол вилку. – Тебе Газон кусок нарезал.

– Серёжа, – я пропускал Твикса (сколько я сам лохов разводил, разбивая на троих, что стухали, как бычки в луже, меня приёмом дешёвым не возьмёшь), – мы под смертью ходили. Пять процентов честно.

– Ты чё буторишь, малой?! – Твикс надвинулся на меня, с грохотом швырнув стул об пол. Я сжал булки, чтоб только не шагнуть назад, не шевельнутся трусливо. – Ты чё, на базаре с черножопыми трёшь? Тебе хозяин кусок определил.

Я упёрся, чтоб только не взглянуть даже краем глаза, когда он адовал мне в ухо, брызгая слюной:

– Сюда смотри, щенок!

– Серёжа, режь меня на куски, но пять это честный процент.

– А и порежем, – Твикс двинул мне в плечо кулаком, так что я отступил, но тут же шагнул вперёд. Толстый оттолкнул меня двумя ветками, я снова пошёл к нему, уже готовясь, когда Газон сказал:

– Ладно, дело новое, дело важное. Три процента ваши.

Я понял, что выйду живым, что я не обделался и что дальше Серёжа не подвинется:

– Хорошо.

На мгновение помстилось, что я отжал у Газона бабки!

Но он меня тут же усадил голой жопой на угли, взяв на них много больше:

– Вот ещё что. Ты Галину не ищи, она ко мне ушла. Зла не держи, это жизнь.

По приезду с Магадана Палочкин пригласил в сауну. Он всё больше по ресторанам да заграницам таскался, сауна для него как треники под пиджак. Думал, угостит бабами да водкой, но сауна оказалась баней в его усадьбе. Жена поставила нам чай, мёд. Я ждал. В парилке он зашептал:

– У меня есть знакомый владелец банчишка. Йодко с Газоном знать его не хотят, а если б удалось его подтащить, все бы как сыр в масле катались, ну да ладно. Суть в том, что есть у него клиент – рембаза военная. Звучит дёшево, а на деле завод настоящий со складами стратегическими. Начальствует полковник, со слов туповатый, но хитрый. Нужен ему помощник, вот я о тебе и подумал. Глеба ты же у меня забрал?

– Газон заземлит, если узнает, – про Глеба пустил мимо ушей, дело сделано.

– Это не в нашем районе, нет там Газона. Да вообще братва с вояками не возится, они на всю голову больные.

– А интерес твой?

– Если выкрутишь что, отдашь долю малую.

Полкаш оказался тупым и бесстрашным; он начислял офицерам левые надбавки, а потом собирал их в конвертах. Я стал при нём вроде адъютанта по экономическим вопросам. Глеб, светлая голова, пару схем нарисовал, обложил договорами, чтоб хоть не впрямую воздух отсасывать.

Глеб при деле и окладе, помощника взял. Палочкин за наводку своё получил. Банкир доволен, Полкаш не сразу сядет, еще деньги покрутятся у него. Даже Полкашу хорошо.

Мне, сука, плохо!

Как закрутилось с воякой, я без стакана спать не ложился. Всё виделось, прознает Газон про мой левак, и почикает тело моё белое карандашом Кривой на лоскуты кровавые.

А ещё Полкаш бухал запойно. Уедет с генералом на заимку в глухомань и сидят неделю, пьют, охотятся, в бане парятся. Я им водку вожу, он командует, стоя в сугробе по колено, обмотавшись простыней:

– Выпей с генералом. Тебе така честь выпала! – И генералу: – Видал, какой у меня мальчик ловкий на посылках.

Мальчику мечталось забить ему в хавло бутылку, чтоб гнилушки прыснули на снег и юшка полилась. Эта мысль, как рука на причинном месте, возбуждала! Никого и никогда я не мечтал замочить, как этого полкаша тогда. Но я ни одной души христианской не порешил в своей жизни, это факт точный, хер оспоришь. УК мне Библия и Коран.

Полкаш обсирал всё вокруг, как курица, но яички золотые нёс справно. Военный и пьяница – мой идеал начальника! Но иногда его заносило так, что никакого бабла не нужно, только сховаться от полудурка. 17 июня 2001 звонит на мобилу:

– Мигом явиться! Одна нога здесь, другая там!

У меня со вчерашней днюхи качан трещит, перегаром разит, самому дышать противно. Тащиться за сто километров в падлу. Ещё и стрелка забита с Колей Твиксом, бабло ему сдать самогонное и там по мелочи, не соскочишь. Коля простой, а нутром чует, я и так каждый день на измене, что левак про рембазу вскроется. Послал Глебку. Порешали в «Фаэтоне», выхожу на крыльцо, почесать яйцо, опять набирает: